Неймдроппинг (Брагина) - страница 28

воспоминания о первом премудром змее, и у тебя, наверное, уже

ничего не болит.

По печерским скверикам лихонько ели-пили, и смотрели с

нежностью

тоже всегда не те. «А они еще пожалеют, что не любили, только будет

поздно», - злорадствуешь в темноте. А они еще протянут кагор из

крана, и хлебами белыми будут кормить в обед, ну куда же ты, время

детское, слишком рано, только крошек белых уже на дороге нет. По

печерским скверикам голуби их клевали, и куда теперь податься

бы по следам, а тебе оставили песенник тети Гали, хорошо забытый

здесь под столом «Агдам», а они еще и вернутся за ним куда-то и тебя

предложат вежливо провести, и зачем-то представят тебе вон того

мулата, и протянут конфеты, растаявшие в горсти, и такое счастье

будет во всём разлито, и такая будет всюду сплошная гладь, что

совсем не к месту треснувшее корыто, что совсем не к месту жить или

умирать, по печерским скверикам долго гулять с тобою, где склевали

голуби крошки от кулича, и себе казаться, в общем, почти живою,

если капнет воск, совсем оплывет свеча.

Ты не можешь знать, где Северная Пальмира – вот пробел в

картографии, стеклышки на пути, и потом ведь тоже будет довольно

сыро, если всё же хватит завода до тридцати. И потом ведь тоже будет

хотя бы что-то – скрипи-скрипи, нога липовая, в лесу. Принцесса

Ламбаль выходит замуж за санкюлота, посмотрите, какую голову

вам несу. Она штопает передники, вываривает полотенца, просит

городничего проводить дознания без лишнего шума, носит в корзине

для пряностей тень младенца – криминогенная обстановка, бунтует

Дума. Муж забирает у нее медяки, отложенные в корсете, травит

байки о милых ночных расправах, в корзинах для пряностей всё

копошатся дети, рассказы о левых-левых и правых-правых. Отправит

ее на правёж, потом всплакнет за стаканом – кто же будет Мари

носить передачи, спутается в камере с герцогом – у них там мораль

с изъяном, каждый день усложнение сверхзадачи. Золотая твоя

голова скатилась на мостовую прямо к ногам Станиславского, правда

выше, и говорит: «Любите меня живую – мертвую все полюбят, и с

ними иже». Золотая твоя голова лежит в просторной витрине – вот

как опасно девицам по Невскому без присмотра, смотришь на всех

одинаково зло отныне, не различая плоть категорий сорта.

Весною тепло, я почти режиссер парадов, через границу

провозят

китовый ус, то мать и сестра приедут, а то умрет Мармеладов,

судьба безопасные лезвия хранит под столом, Папюс вызывает в

Перейти на страницу