К вечеру на прибрежной гальке стоял неказистый плот, собранный в несколько накатов.
— Красавец, — любовался Тедор. — В детстве мы на озере и не на таких плавали.
— Дурни вы были, в детстве-то, — не преминул посетовать гном. — А тут тебе не озеро. Море это. А, может, и океан целый.
— В любом случае, у тебя впереди целая ночь, чтобы найти другой выход, — примирительно сказал вампир.
* * *
После ужина Ясиана отозвала гнома к скале, круто уходящей вверх от самой воды.
— Розенг, если и есть смысл искать того, кто скрывается от нас, то, я думаю, что где-то там, — и она показала на скальный массив. — Понимаешь, я прислушивалась, и оттуда не то, чтобы мысли, но что-то идет такое. Ну, когда закрывают мысли, а шум мысленный, он же все равно прорывается. Я непонятно объясняю, да?
— Почему же непонятно. В скале есть пещера. В пещере кто-то прячется, и хочет скрыть свои мысли. Но от тебя ничего не скроешь. Ты же Властительница Духа.
— Вот, ты все верно объяснил, — обрадовалась Ясиана.
— Не захочешь на таком смертоубийстве по волнам плавать и соловьем запоешь, — со вздохом ответил гном. — Ну, я пошел, — и он направился к скале.
— Розенг, скоро стемнеет, как же ты…
— Кому ты это говоришь, девочка? — усмехнулся гном. — Горы и пещеры — моя родная стихия. Я ж каждый камушек чую. И они меня признают. Ну, все, беги к костру, а то уж хлопотун твой поглядывает нехорошо на меня, — сказав так, Розенг еще раз кивнул и, фальшиво насвистывая, пошел к скале.
— Ушел? — спросил Тедор, когда Ясиана вернулась к костру.
— Ушел.
— Ну вот, Гор, теперь нам дежурство на двоих делить придется.
— Я тоже могу дежурить ночью, — выпалила девушка.
Никогда еще Ясиана не видела столь выразительного собачьего взгляда. Столько в нем было удивления и одновременно укора. Они такую пламенную речь заменили, что вопрос о дежурстве больше не поднимался.
— Не вернулся? — Ясиана проснулась еще до первых лучей солнца.
Гортез, обежав большой круг, отрицательно помотал головой.
— Я знаю, Розенг на острове, и я его слышу, только очень плохо. Мы будем ждать его, да?
— Ты же не уйдешь без него, — подал голос вроде бы спящий вампир.
— Тедор, зачем ты стараешься казаться хуже, чем ты есть на самом деле? — Ясиана повернулась к мужчине. — Я же знаю, ты не такой. Ты добрый, человечный. И в болоте Розенга ты бы не оставил, и сейчас не позволишь бросить.
— Человечный. Опять это слово. Не человек я, птичка, не че-ло-век, — по слогам произнес Тедор.
— Ну да, я помню, но одно то, что твое питание несколько отличается от моего, не делает тебя злодеем, — не сдавалась Ясиана.