— Ничего! Я вообще жертва!
Из коридора раздались громкие, полные ярости ругательства.
— Уверена? — не без иронии поинтересовался Свер, поднимаясь с кровати. — По-моему, жертва сейчас находится как раз за дверью.
Налор орал, когда ему вправляли нос. Орал, когда я отказалась извиняться. И особенно громко орал, когда я заявила, что вот этот вот страшнючий синяк на оба глаза, что так быстро набирал цвет на холеной княжеской роже, и красный помятый нос – это не моя вина и вообще:
— Да я его и пальцем не тронула!
Налор требовал, чтобы меня наказали. Сначала он требовал это, забавно гнусавя, а после того, как Свер вправил ему нос, начал тоненько охать.
— И как ты хочешь, чтобы я ее наказал? — пол в комнате вожака был безнадежно забрызган кровью. — А главное, как я это объясню?
— Она напала на меня! — булькнул светлый князь, прижимая к носу быстро темнеющую ткань. Чистый, некогда белый, платок Свера быстро терял товарный вид.
Налор сидел на стуле, чем-то очень довольный волчара подпирал стену в паре шагов от топтавшейся в дверях меня.
— В ее комнате? — ехидно спросил он.
— В коридоре, — нехорошо щурясь, торжествующе прогремел пострадавший, прекрасно понимавший, что вожак на его сторону не встанет.
И я за это была очень благодарна Сверу, а вот охочего до женских прелестей извращенца бы еще разочек приласкала по морде. Потому что после его слов вожак как-то сразу помрачнел, подобрался и очень недобро посмотрел на меня.
— Яра, сходи в холодную, набери льда, — велел он, и я сочла за лучшее броситься выполнять приказ. Сбежала, проще говоря, от ответственности, но все равно прекрасно понимая, что серьезного разговора со Свером не избежать.
Мне светили большие неприятности, и я была к ним совершенно не готова.
Как выяснилось на завтра: мне светил домашний арест и долгая, нудная лекция от Берна, который вдумчиво и обстоятельно объяснял мне почему вожака нужно слушаться и не бродить по ночам в поисках приключений.
Налор уехал утром, злой и побитый, но не выдвинувший против меня ни одного обвинения…а Свер насильно переселил меня ближе к себе. В маленькую, совсем не уютную из-за живущего за стенкой волка, печальную комнатку. Даже окна ее выходили не на буйную зелень непролазных кустов, а на задний дворик, где, конечно, тоже было красиво, но не так.
Вернувшаяся Ашша, как только узнала о маленьком ночном инциденте, начала кричать. Ее почему-то больше всего возмутило даже не то, что я избила чужого князя, а моя беспечная прогулка по коридору.
— Он же мог тебе просто приказать идти за собой! — громкая и очень эмоциональная, она металась по комнате, не зная куда себя деть. — И ты бы пошла! И сделала бы все, что он велел!