Радомир на миг возвратился:
— Ты только никуда! Мало ли! — и, проследив мой взгляд, — И телегу не трогай, куда тебе!
Тоже мне, купцы! Торговец, по-первой, должен о товаре заботиться. А ну как это отвлекает их кто, а на деле охотятся за ценностями? Ну и пусть им, что кошели прячут в сапогах и за пазухами, каждый про себя думая, что спутники не замечают, как рука невзначай тянется проверить, на месте ли тяжёлый мешочек. В телеге тоже добра вдоволь осталось. Есть что красть. И как без меня раньше эти мальчишки справлялись?!
Я спрыгнула на землю и ради любопытства примерилась к застрявшему колесу. «Куда мне!». Ха! И правда, куда? Разве что… Приложилась, поднажала, окликнула волчицу. Та с готовностью отозвалась, сверкнула глазами. Одна бы не справилась, а вот с ней — другое дело. Мы с ней вообще с чем угодно справимся. На кой нам те мужчины? Радомир. Или Серый…
Ах!
Лошадь, снова унюхав зверя, в ужасе заметалась одновременно с тем, как я налегла. Колесо выскочило на ровное.
Когда из лесу приволокли хнычущего, подтягивающего ногу и размазывающего сопли охранника, я, как ни в чём ни бывало, дремала, укутавшись в подбитый мехом в пропахший кострами плащ Радомира. Тот так и выронил ненужный уже дрын.
— Это как это? — опешили мужчины.
— Орите громче, — буркнула я, переворачиваясь на другой бок и плотнее укутываясь в плащ. — Лошадей перепугали, они и задёргались.
Ночь обещала быть холодной. Морозец пощипывал нос, схватывал тепло дыхания у ворота. Холод забирался в сапоги и щекотал пальцы. Разуться бы, вытянуть стопы к костру да развесить просушиться на рогатинах портянки. Мало же нужно для счастья, когда весь день провёл в пути, пусть и не на своих двоих.
Толстый и Тонкий распрягли лошадей, покормив припасённым овсом — не чета жидкой болотной травке. А как иначе? Им нас ещё до самой столицы везти. Оголодают — и пропадёт товар, доставленный позже срока; не видать купцам великой прибыли. А не дай боги ещё шкуры затухнут (ну как нерадивая хозяйка поленилась хорошо вычистить да просушить?). Одна такая попадётся и хоть весь тюк выбрасывай. Составили телеги носом друг к дружке, чтобы и на виду — ушлый приятель не упрячет в рукав меховушку-другую — и от ветра прикрыли, а в серёдке развели костёр.
Радомир заботливо притащил кусок бревна, постелил сверху дерюжку и пригласил меня присесть. Отказываться не стала. Знамо дело, спать на голой земле не станем: стылость тянет снизу всё сильнее; не ровен час, примёрзнем к утру к тем лежакам да застудимся. На ночь-то в телегах схоронимся, да укроемся хорошенько. А пока можно скоротать вечер у огня под добрый разговор.