– Почему он не нравится Карлу?
– Не знаю. Он думает, что Клод злой. Что он злоупотребляет. – Ее голос неожиданно ровен и скучен. – Может он просто ревнует. Он знает, что я все еще сплю с Германтом. О Господи, почему мы снова сражаемся, Дэйв? Почему нельзя просто поговорить?
– Не только я сражаюсь. И не только я повышаю голос.
– Ты меня провоцируешь. Ты всегда это делаешь. Ты шпионишь за мной, а потом провоцируешь и стараешься побороть.
– Джуд, трудно менять старые привычки. Хотя на самом деле, я не сержусь на тебя.
– Сколько самодовольства!
– Я не сержусь. Это ты. Ты становишься сердитой, когда видишь, что Карл и я сходимся во мнении относительно твоего друга Клода. Люди всегда злятся, когда им говорят то, что они не хотят слышать. Послушай, Джуд, делай что хочешь. Если Германт то, что тебе нужно – вперед.
– Не знаю. Я просто не знаю. – Неожиданная уступка. – Может в наших отношениях есть что-то ненормальное.
Ее железная самоуверенность сразу пропадает. Удивительное качество: каждые две минуты видишь другую Юдифь. Сейчас она смягчилась и кажется неуверенной в себе. Через мгновение она повернет от своих проблем ко мне.
– Приходи ужинать на следующей неделе. Мы очень-очень хотим собраться вместе с тобой и посидеть.
– Постараюсь.
– Я волнуюсь за тебя, Дэйв. – Да, вот оно. – В субботу ты был такой взвинченный.
– У меня были трудные времена. Но я все преодолею. – Мне не хочется говорить о себе. Я не хочу ее жалости, потому что потом могу начать жалеть себя сам. – Слушай, я тебе позвоню, о'кей?
– Тебе все еще очень больно, Дэйв?
– Я привыкаю. Я стараюсь принять все как есть. Все будет в порядке.
Звони, Джуд. Привет Карлу. И Клоду, – добавляю я и кладу трубку.
Среда. Утро. Еду в центр отвезти свои последние шедевры. Сегодня даже холоднее, чем вчера, воздух прозрачнее, солнце ярче и отдаленнее. Каким сухим кажется мир. При такой погоде у меня обычно ошеломляющая ясность восприятия. Но я едва принимаю сигналы, пока добираюсь на метро до университета, только какие-то смазанные отблески и скрежет – ничего ясного. Я уже не знаю, могу ли обладать силой в определенный день, и сейчас такой пустой день. Непредсказуемый. Таков уж тот, кто живет в моей голове: непредсказуемый. Я иду к обычному месту и поджидаю своих клиентов.
Они подходят, берут то, за чем пришли, и суют мне в ладонь зеленые баксы.
Дэвид Селиг, благодетель человечества. Я вижу Йайа Лумумбу. Словно черная секвойя, он идет от Бутлеровской лаборатории. Почему я дрожу? Это влияние холодного воздуха, не так ли, первый намек зимы, смерть года. Приближаясь, баскетбольная звезда машет рукой, кивает, улыбается, все его знают, все окликают. Я чувствую сопричастность к его славе. Когда начинается сезон, я, возможно, пойду посмотреть, как он играет.