— Кто вам подарил эту вещь, ваше величество?
Мариус встряхнул салфетку, разворачивая, а затем полез ею в обнаруженный тайничок, вытащил находку и положил на раскрытую ладонь.
Поверх ткани лежала перевязанная алой нитью прядь светлых, очень светлых волос. И, судя по редкому оттенку, волосы эти были кем-то выстрижены из шевелюры короля.
Флодрет рвано выдохнул.
Потом посмотрел на Мариуса, в глазах плескалась растерянность. А еще боль — такая, какую чувствуешь даже со стороны.
— Это… подарок Энолы, — тихо сказал король, — она прислала мне в красивой шкатулке. Положила записку, мол, на удачу… Но как же так? Почему?
— Я не знаю, — честно сказал Мариус, все еще глядя на рассыпавшиеся по салфетке волоски, — не знаю… Но в любом случае, ваше величество, я сейчас обезвредил этот артефакт. Он не будет работать.
— Проклятье, — пробормотал король. С силой вцепившись пальцами в волосы, он прошелся по кабинету. Потом остановился, глянул на Мариуса. — Я не понимаю. Зачем ей это?
— Думаю, вам нужно будет с ней поговорить.
— Поговорить? — теперь голос короля зазвучал вкрадчиво, — поговори-ить? Получается, она подбросила мне артефакт… Который, насколько я понял, воздействовал на мою волю? Здесь не говорить надо, ее надо арестовать. И пытать.
Мариус поставил часы обратно, но Флодрет, внезапно подскочив, схватил их и швырнул в стену. Гулкий удар, звон разлетевшейся на осколки колбы.
— А вы — поговорить.
Плечи короля тяжело вздымались. Он судорожно провел рукой по лбу, потом механическим движением пригладил волосы.
— Знаете, магистр… это очень больно, когда тебя предают те, кому доверял.
— Вы уверены, что это ее подарок? — осторожно спросил Мариус.
Ему стало жаль Энолу. Какими бы мотивами она не руководствовалась, Мариусу казалось, что она хороший человек. Да и вообще, все происходящее выглядело сплошной глупостью. Зачем Эноле подкладывать гадость человеку, с которым она, в общем, довольно близка?
Он невольно вздохнул.
Да кто знает, зачем.
Возможно, с точки зрения самой Энолы все выглядит отнюдь не так, как со стороны.
И — да. Никому неведомо, что там у нее за отношения с королем.
— Это ее подарок, — Флодрет упрямо сжал челюсти.
А в глазах — дикая тоска. И боль, настоящая, непритворная.
Мариус поклонился.
— Я бы рекомендовал, ваше величество, прямо сейчас сесть и написать еще одно письмо повелителю Сантору. Пока я рядом.
— Да… да, вы правы, магистр, — Флодрет внезапно сгорбился, плечи опустились под невидимым грузом, — давайте-ка этим и займемся. В конце концов, важно именно это…