В зеркале Алька могла видеть Мариуса. В великолепном темно-синем сюртуке и черных бриджах, в кипенно-белой рубашке, тщательно выбритый, идеально причесанный, он казался воплощением снов любой юной девушки. И даже старые шрамы его совсем не портили, а для Альки так и вообще добавляли привлекательности. Она их все перецеловала уже, эти шрамы, и каждый из них был всего лишь маленьким кусочком личной истории Мариуса. Без них он уже не был бы тем отобранным из семьи мальчиком, потом Стражем, потом приором… И, наконец, Магистром Надзора.
Мариус тоже поглядывал на нее, их взгляды встречались в зеркале, и тогда он улыбался — а у Альки немедленно возникало чувство, как будто самой душе делается тепло, и раскрывается где-то под ребрами горячий золотой цветок, приятно щекоча и возвращая ощущение распахнутых невесомых крыльев за спиной.
…Но обернуться, а уж тем более, встать с пуфика и подойти к Мариусу она не могла.
Телора трудилась над прической. Трудно было соорудить что-то приличное из коротких еще волос, но Телора расстаралась: сперва густо спрыснула Алькины темные локоны каким-то мудреным составом, который принесла из лавки Аманда, затем тщательно завила их щипцами, укладывая гладкими волнами от лба и висков к затылку. А теперь вот, затаив дыхание, прикалывала к волосам маленькие синие цветочки, которые были сделаны из атласа, пропитанного желатином, и украшены крошечными хрустальными стразами, как будто каплями росы. Получалось… просто божественно.
Да и платье тоже было непередаваемо прекрасным и таким же, как подозревала Алька, дорогим. У них совсем не оставалось времени на то, чтобы шить его, поэтому и платье, и сюртук Мариус приобрел в магазине готовой одежды, и там же платье подогнали по фигуре Альки. Роскошное, из атласа глубокого синего цвета, с открытыми плечами и довольно глубоким вырезом. Юбка же была оформлена в виде раскрывающегося бутона розы и точно так же расшита хрустальными каплями.
Алька невольно улыбнулась, вспомнив, как Мариус буркнул, мол, такой вырез надо чем-то прикрыть, а она принялась выбирать шали. Тогда Мариус, усмехаясь, потащил ее в другой магазин — и уж там глаза совсем разбежались от обилия золота и драгоценных камней. То краснеющей, то бледнеющей от волнения Альке только и оставалось, что покориться — и в результате неприлично-глубокий вырез платья оказался слегка прикрыт совершенно неприличным по стоимости колье из белого золота с сапфирами. Уши у Альки были не проколоты, так что в комплект к колье пошел тонкий браслет-змейка, искрящийся драгоценными камнями. А потом Мариус все равно купил еще и серьги, проворчав, мол, уши потом проколем.