Те странные пути...

   1.

   По летней улице города, в потоке деловитых прохожих, быстро шла невысокая темноволосая женщина. Из-за встречного ветра отросшая чёлка частенько облепляла лицо, и женщина сердито мотала головой, чтобы волосы не лезли на глаза. Впрочем, это не мешало радостно улыбаться, едва она вспоминала, что же вчера произошло.

   А произошло важнейшее и счастливейшее событие в жизни - развод. Наконец-то! Наконец-то - свобода от привязанностей и боли. От вечного ожидания и постоянного разочарования. От собственной слепой любви и снисходительности того, кто её принимал: "Да ладно уж, люби!.." От ссор и выяснения отношений... Хотя где они были - эти отношения?.. Теперь она свободна делать всё, что ей вздумается, и больше никто не сможет упрекать её, что она эгоистична и думает только о себе. Слава Богу, это время наступило! Время, когда она и в самом деле может подумать только о себе!.. Столько лет потрачено впустую...

   ... Она не подозревала, что навстречу, к углу дома, к которому она подходит, кроме обычного встречного ветра, несётся густая волна, похожая на взбесившееся белое облако. Снова прибавив шагу, женщина завернула - и ахнула, когда её внезапно облепило белой моросью - и слух и зрение перестали повиноваться... А потом её, ошеломлённую, ударили в спину - и она, споткнувшись, упала.

   ... Очнуться в сыром холоде, лежа в грязи, под ледяным дождём, - это ещё ничего. А вот услышать пока далёкие, но уже пугающие звуки... Ксения со стоном сумела-таки поднять ушибленную руку, с локтя которой немедленно зашлёпала жидкая грязь, а потом перевернуться набок, сесть, охнув при виде джинсов и налипшей грязи на них, оглядеться - и заткнуться, хотя всё тело воет от нудной боли.

   Пасмурный день? Ближе к вечеру? Нет, определиться со временем суток не удаётся. Шмыгнув носом и пятясь задом по слякоти, по мокрым до ужаса травам к одному из деревьев, гонимая к нему инстинктивным поиском защиты, а то и убежища, Ксения машинально вытерла с лица морось. Темно... Вокруг громадные деревья, не пускающие солнечный свет под свои густые кроны. Хотя какой, к чертям, свет.... Дождь и правда хлещет. С переменной силой.

   Глухота проходила, и до слуха по возрастающей доносились жалобные крики, обрывающиеся на полувзлёте, захлёбывающиеся стоны, победные кровожадные вопли, испуганное лошадиное ржание, металлический грохот и певучий звон, странный треск и тяжёлое, смачное шлёпанье.

   Надо бы встать, но Ксения до чёртиков боялась подниматься на ноги и продолжала пятиться сидя - боком, почти на бедре, по вздыбленной грязи к узловатым корням ближайшего дерева, выступающим, словно высокие бордюры. Пятилась, уже понимая, что пришла в себя на грунтовой дороге, разбитой лошадиными копытами. Кажется.