Милли обхватила его руку своими ладонями.
— Алекс, ты слишком долго нес на себе непосильную ношу. Тебе не нужно себя в чем‑то упрекать.
— Но если бы я был с тобой…
— Я все равно могла бы пойти в Халки одна. Думаешь, ты бы меня остановил? Это могло случиться не по дороге в Халки, а по пути на пляж. Или на лестнице. Ты не Господь Бог, Алекс. И ты не в силах контролировать все. Не надо винить себя каждый раз, когда что‑то идет не так.
Алекс смотрел вниз на их сложенные вместе руки.
— Это все мой гнев, моя гордость и мой стыд. Из‑за них мы чуть не потеряли друг друга, Милли. История со мной повторяется каждый раз. Я был слишком горд, чтоб признать свои ошибки. И мне было слишком стыдно признаться тебе в своих чувствах.
— Но сейчас ты признался мне, Алекс, — тихо сказала Милли. Ее сердце до краев заполнилось надеждой и счастьем. — Вот что важно. Ведь главное то, какие мы сейчас. Прошлое осталось в прошлом вместе с болью, обидами и сожалениями. Прошлое создало нас такими, какие мы есть. Но оно не должно создавать наше будущее. Его нельзя изменить, но искупить можно.
— Ты действительно в это веришь? — спросил Алекс, поднимая глаза.
— Я верю в это всей душой.
Алекс смотрел на Милли, не вынимая руки из ее ладоней. По выражению его лица невозможно было угадать, что он скажет или сделает дальше.
— Ты это серьезно, Милли?
— О чем ты?
— Ты действительно любишь меня?
К горлу Милли подступил комок, а к глазам — слезы.
— Всем сердцем.
— Но почему?
В голосе Алекса было столько сомнения, что Милли улыбнулась.
— Потому что ты замечательный, Александро Сантос. Ты добрый, заботливый и смелый. А еще ты очень честный и… красивый.
— Красивый, — ухмыльнулся Алекс.
Он склонил голову и прижал руки Милли к шрамам на своей щеке.
— Невероятно красивый и неприлично сексуальный. Я люблю тебя, Алекс. За эти несколько месяцев я по‑настоящему тебя полюбила и хочу провести свою жизнь с тобой. Если ты мне, конечно, позволишь.
Милли было так приятно признаваться ему в своих чувствах. Как будто кто‑то вдруг даровал ей долгожданную свободу. И она совсем не боялась. Но если бы ей и было страшно, Милли знала — игра стоит свеч.
— Если я тебе позволю? — переспросил Алекс. — Я буду счастлив тебе это позволить. Больше всего на свете я хочу наверстать упущенное за эти три недели.
— Тогда начнем прямо сейчас? — тихо спросила Милли.
Алекс положил руку на ее округлившийся животик.
— Начнем сейчас и будем продолжать до конца наших дней.