И ласки его быстро начали уводить от реальности – грубые, властные, без учета моих желаний и ожиданий. Сжатый губами сосок – больно, но я вместо вскрика выдаю стон. Пальцы между ног, напористые, сильные, но не дающие того, чего хочешь. Я бы предпочла, чтобы он продолжал возбуждать меня там, но он почти сразу убрал руку и заскользил по бедрам, животу. А потом и вовсе дернул меня вверх, сначала усаживая, а потом ставя на ноги. Перехватил за талию, толкнул к стене.
– Что?.. – опомнилась я.
– У меня тоже будут условия. Например, я не буду нежным – как ты и просила.
– Я не просила!
– Сначала будет больно, Ината. Ты можешь кусать меня и царапать – разрешаю. Но не смей вырываться.
Он с силой прижал меня к холодной поверхности и подхватил под бедра, поднимая. Клокочущий гул в одном ухе хлестал неровными волнами, он не оставлял сомнений в эмоциях мужчины, а мои эмоции отражались от них. Я осталась почти на весу, но он крепко удерживал меня, не прекращая поцелуев, с каждой секундой все более жадных. Я расслаблялась от возбуждения. Он вошел в меня одним толчком, совершенно неожиданно – без предупреждения или хоть какой-то паузы, во время которой я могла бы подготовиться. Несмотря на то, что как раз в этот момент я отвечала на поцелуй, взвилась от боли. Но Кинред не дал мне возможности выскользнуть и замер. Внутри будто что-то разорвалось, и член остался там, я морщилась от неприятных ощущений. Уже давно ставший утробным звук в наушнике теперь не отвлекал и не возбуждал на уровне подсознания, мне просто было больно. Даже на глаза слезы навернулись.
– Кричи или кусай, – он наклонился к другому уху, словно подставлял шею.
Я от всей души вцепилась ему в плечо зубами, будто мстя. Но он лишь рассмеялся. А потом начал плавно двигать бедрами. Боль постепенно отступала, но неприятное растяжение еще долго отвлекало. Кинред же снова заводился – медленно он наращивал темп и проникал с каждым толчком все глубже.
– Все, все, Ината, расслабься… – хрипел он.
Я кусала его губы, скулила, вцеплялась пальцами ему в волосы, но ритм только увеличивался, а поцелуй снова углублялся. Он будто бы вообще забылся, вколачивался в меня уже так мощно, что я обмякла от бессилия. К счастью, возбуждение снова взметнулось новыми всполохами и постепенно начало перекрывать недавнюю боль. Кинред подхватил меня за талию снова и переместил куда-то в сторону, уперев попой в узкий подоконник. Надавил на поясницу, вынуждая выгнуться сильнее, но движений не замедлил. Я и сама не заметила, как уже стонала и обнимала его за шею, притягивая его к себе. В наушнике клокотало – или это у меня в ушах клокотало, я уже не могла разобрать, где его возбуждение, а где мое. И вдруг звук пропал, натянулась напряжением внезапная тишина, затем уже ожидаемый громкий взрыв – именно так звучит чужой оргазм. Через две секунды замер и мужчина, все еще крепко удерживая меня. Он опустил голову, уткнулся лицом в шею и судорожно дышал. Через минуту я начала елозить, пока член не выскользнул из меня, но из объятий освободиться не смогла.