– Душным он стал, когда ты появился, – ответил Алексей.
Коля пробурчал себе под нос что-то невнятное.
Алексей ожидал продолжения разговора в столовой, за завтраком, но ошибся. Коля явился к нему в «кабинет» около одиннадцати, незадолго до обеденного перерыва. Разумеется, не один, а в компании двух корешей – заключенного Манаева по кличке Курган и заключенного Багдасарова по кличке Барбос. Обоим под тридцать, оба из гопоты, оба рывошники, то есть отбывали наказание за грабежи с «рывком» – вырывали из рук сумки, телефоны, сдергивали с голов шапки и убегали. Оба были ни рыба ни мясо, поэтому никаким уважением в отряде не пользовались. Но уважения, конечно же, хотелось (мнили-то себя, небось, крутизной), и на этом Коля их и «зацепил».
– А ты тут, я смотрю, неплохо устроился, – с кривой, неприятной ухмылочкой похвалил Коля, оглядывая помещение. – Ясно-понятно, администрация своим всегда навстречу пойдет. Рыбак рыбака видит издалека. Что, не так?
Свита угодливо захихикала.
Алексей оценил расстановку сил, просчитал ситуацию и понял, что до драки сейчас не дойдет. На производстве в рабочее время подраться толком не дадут – прибегут, разнимут. А потом накажут по полной программе. Начальник колонии полковник Кренделев ждал повышения по службе – перевода в центральный аппарат, – и от него через начальников отрядов было передано зэкам «слово», то есть устное послание, имеющее статус приказа. «Хозяин велел, чтобы, пока он здесь, никаких происшествий не было, а то…» Ясное дело – места в центральном аппарате наперечет, желающих должно быть много, а любое происшествие можно раздуть до невероятных размеров и использовать как козырь в игре против начальника.
Коля пришел самоутверждаться, а не драться. Свита – это свидетели и одновременно статусный показатель и средство морального давления. Гляди – я не один – и трепещи.
– Я не мент, – сказал Алексей, не вставая с табурета (демонстрация неуважения к незваным гостям и одновременно демонстрация уверенности). – И никогда им не был. Ты, Коля, порожняк толкаешь [13]. Извинись.
Коля удивленно присвистнул и переглянулся со свитой. Ухмылочка его стала еще противнее.
– Докажи! – потребовал он.
– Ты погнал, тебе и доказывать, – парировал Алексей. – Мало ли кто что скажет… Может, ты завтра выдумаешь, что я космонавт! Давай, выкладывай свои доказательства или признай, что погнал порожняк.
– Да я же тебя запомнил! – прошипел Коля, дико вращая глазами. – Столько лет прошло…
– Ты мне на проверке при всем отряде предъяву сделал, так? – перебил Алексей, нисколько не испуганный «дешевым театром». – Вот давай при всем отряде и продолжим.