Пашу Гарудина по кличке Бусыга. Погнал не по делу за то, что ему якобы положили в миску меньше шпаклевки
[10], чем другим. Бусыга ответил, он был мужик тертый и духовитый, а в черенках зарабатывал себе УДО. Коля, встретив отпор, стушевался и отошел с «недоложенной» шлюмкой
[11] в руках. Авторитет оказался подмоченным, и Коле срочно требовалась жертва для того, чтобы реабилитироваться, доказать окружающим свою крутизну.
Угловой [12], молчаливый сорокалетний зэк по прозвищу Лаврентий (производное от фамилии) со своим кодланом не вмешивались и Колю не осаживали – наблюдали. Развлечений в колонии мало, а тут новый человек, да еще такой гоношистый. К тому же Коля имел вид бывалого человека, во всяком случае, именами разных авторитетов он сыпал налево и направо. С этим за одним столом сидел, тому удружил – украл по заказу печать у лоха-нотариуса, с третьим на пару в Сочи два курортных сезона «отработал». Короче говоря, сначала подумай, а уж потом трогай.
– А я тебя, падла, узнал, – услышал Алексей за спиной во время утренней поверки. – Ты же меня в августе девяносто первого, когда Москву путчило, законного хабара лишил! Я тебя на всю жизнь запомнил, только узнал не сразу. Ты раньше полохматее был, ментяра…
Шепот у Коли был угрожающий, свистящий, змеиный.
Не обращать внимания на наезд было нельзя. Довольно верный жизненный принцип, предписывающий не обращать на дураков внимания, в местах заключения не работает. Здесь другое правило. Смолчал – значит, сознаешь свою неправоту. Смолчал – значит, сознаешь свою слабость. На любой наезд следует давать отпор. Адекватный. Иначе нельзя.
«Ментяра» для нормального зэка, будь он мужиком или блатным – оскорбление. По понятным причинам, зэки не любят милицию-полицию. Антагонизм. Классовые противоречия.
– За «ментяру» ответишь, – тихо, не оборачиваясь, сказал Алексей.
– Кто с меня спросит? Уж не ты ли?
– Я.
– Это я с тебя спрошу! – пообещал Коля. – Тут, небось, много вас таких, из бывших сотрудников. Оттого и воздух душ-ш-шный!
Для сотрудников правоохранительных органов и судов существуют отдельные колонии, но туда попадают лишь те, кто на момент взятия под стражу работал в этих структурах. Человек, уволившийся из органов и, к примеру, работавший водителем автобуса или, скажем, охранником в торговом центре, будучи осужденным за совершение преступления, отправляется для отбытия наказания в обычное исправительное учреждение. Для суда он больше не мент, а вот для других зэков – очень даже мент. На этот случай даже особая поговорка имеется: «Бывших ментов и бывших петухов не существует».