– Что требуется от меня? Я должна дать показания? – Отчаянно цепляюсь за его слова.
– У твоей матери есть органайзер, ты знаешь о нем? – Я киваю. – Что она прячет?
– Там списки всех людей, которые являются свидетелями. Те, кто ушел, она вычеркивает. Даты прибытия, крещения, номера документов…
– Однажды я получал ордер на обыск и ничего не нашел, один из наших детективов видел ее с ним. В церковь нас никто не пустит. – Он дергает себя снова за галстук и расслабляет его. – Мы в тупике.
– Она не отдаст его. Мне тем более, – задумчиво смотрю на ширму, закрывающую нас.
Вздыхаю и облокачиваюсь спиной на стул, скрещиваю руки на груди. Моя мать убила не только отца, но и многих людей своей верой.
– Я не хочу больше ходить в тот дом.
– Раньше, пока я не знал тебя, попробовал бы надавить на тебя таким образом, чтобы ты сходила. Но сейчас это последнее, о чем стану просить. У нас есть программа защиты свидетелей с возможным переселением и изменением документов. Когда я найду вариант, мне необходимо будет твое показание, естественно, никто о тебе в дальнейшем не узнает из прихожан. – Он все-таки берет меня за руку и поворачивает ладонь вверх. Встает и вытаскивает из кармана брюк браслет и надевает на мою руку. – Это тревожная кнопка. Как только ты нажимаешь вот сюда, – он указывает на боковую маленькую кнопочку, – я окажусь рядом с тобой намного быстрее полиции, ради твоей безопасности, и постарайся не забывать его надевать каждый раз, когда выходишь из дома.
– Спасибо, мне очень жаль, что я не могу помочь достать то, что необходимо, – говорю мужчине, когда он наклоняется к моему лицу.
– Береги себя. – Его губы нежно касаются моей щеки, ладонью он гладит кожу моего лица и выпрямляется. – Доброго вам вечера.
Я не успеваю сообразить, почему он так говорит, только когда он отходит на несколько шагов, вижу высокую фигуру Терренса. Он стоит с непроницаемым лицом, опустив букет роз так, что они почти касаются пола. Нокс проходит мимо Терренса, протягивает руку, парень долго рассматривает его ладонь, но все-таки подает и сжимает ее, как мне кажется, очень сильно, иначе, отчего костяшки так побелели.
– Нокс. – Я встаю из-за стола и удерживаюсь в этом положении. – Люди могут пострадать?
Он оборачивается, освобождает свою руку и пытается придумать правдивый ответ или искусно соврать.
– Ты же не пострадала. – Он улыбается мне на прощание и скрывается за ширмой. Но я практически уверена, что он так не считает.
Терренс обходит стол и становится напротив меня, протягивает букет и кладет его в мои руки. Парень пододвигает стул, ближе ко мне, но за счет его вытянутой ноги я запинаюсь и практически ровняюсь лицом со столом. Он обхватывает мою талию руками и усаживает к себе на колени.