Запах и Дейлу тоже не слишком нравился. Помещение элеватора было огромным, ярдов двадцать пять-тридцать в длину и высотой в три этажа. Потолок перекрещивали железные и деревянные балки. С одной из них и свисал ряд крюков, на которых были подвешены освежеванным туши.
Корди пробежала лучом фонаря по тушам, пока мальчики, стараясь зажать носы и рты футболками, подходили поближе, задыхаясь от бившего в нос зловония. В воздухе роились тучи мух.
Когда Дейл в первый раз увидел туши – висевшая кусками плоть обнажала белые кости – он подумал, что это тела людей. Потом, приглядевшись, он разглядел, что одна из туш принадлежит овце…, другая – теленку…, подвешенному за задние ноги и висевшему головой вниз, и его открытая пасть будто ухмылялась в жутком оскале… Затем висела еще одна овца…, большая собака…, снова теленок… Здесь было по меньшей мере штук двадцать туш, висевших над длинным желобом, сделанном из канистры из-под масла.
Корди приблизилась к теленку и положила руку ему на шею.
– Видали, что они сделали? По-моему, они повесили их еще до того, как перерезали им горло. – Она показала пальцем. – Кровь стекает сюда… По этой трубе… Потом в канаву, чтобы они могли напиться, не таская сюда ведер.
– Напиться? – поразился Дейл, поняв о чем она говорит. Кто-то соорудил желоб, чтобы собирать кровь в канаве… Но зачем? И откуда они брали это?
Неожиданно, от зловония разложившейся плоти, тошнотворного запаха крови, жужжания миллиона мух Дейлу стало плохо и у него закружилась голова. Он добрел до окна, отодвинул защелку и поднял выдвижную раму. С жадностью вдохнув свежий воздух он замер, глядя на темные кроны растущих рядом деревьев, на слабый свет звезд, блестевший на ржавых рельсах.
– Ты знала об этом месте? – спросил Майк у Корди. Странно, как будто отсутствующе звучал его голос.
Девочка пожала плечами, продолжая вести лучом по тушам.
– Уже несколько дней. Одна из моих собак отыскала его по запаху крови.
Харлен пытался воспользоваться повязкой на руке в качестве маски. Над черным шелком его лицо казалось совершенно белым.
– Ты знала об этом и никому не рассказала?
Корди повела фонариком в его сторону.
– Кому, по-твоему, я могла рассказать? – безучастно спросила она. – Нашему директору школы? Или этому говнюку Барни? А, может, мировому судье, а?
Харлен отвернулся от слепящего света.
– Уж лучше это, чем вообще никому не рассказывать.
Корди пошла вдоль ряда туш, луч выхватывал из темноты торчащие ребра, месиво плоти, ржавый, покрытый кровью желоб. В его луче кровь казалась черной и густой, как патока. Сам желоб до такой степени был облеплен мухами, что, казалось, он шевелится.