. Восемь лет спустя он вновь писал своему другу все о той же проблеме. Чрезмерности и «многие губительные отклонения структуры» не кажутся осуществлением непреложного плана всеведущегоТворца. «Следовательно, здесь мы лицом к лицу сталкиваемся с проблемой столь же неразрешимой, как и проблема предопределения и свободы воли»
[270]. Я думаю, что последнее сопоставление не случайно. Частью богословского представления о creatio continuo, конечно, должно быть положение о том, что развивающейся вселенной дано, в рамках божественного провидения, «создавать себя». Я думаю, предпочтительнее говорить, что «Бог–Творец выявляет себя в творении»
[271], ибо нельзя считать, что Бог использует вселенную как аналоговый компьютер для исследования возможностей. С богословской точки зрения, как я полагаю, роли случая и необходимости следует рассматривать как отражения двуединого дара свободы и надежности, которым Бог наделил творение, будучи сам любящим и верным одновременно
[272]. Есть ли смысл в использовании такой антропоморфной аналогии для вселенной, практически вся история которой протекала без мыслящих существ? В первой главе я нарисовал картину открытого немеханического физического процесса в целом. При этом подразумевалось, что описание реальности «снизу–вверх», как складывающейся из динамики отдельных ее компонентов, даст результат, неадекватный всем тонкостям физической реальности. Непредсказуемость, присущая хаотическим системам, оставляет место для организующих принципов, действующих «сверху–вниз». Это и придает завершенный вид описанию происходящих событий, по–казывая, каким образом система пробирается к достижению определенности через сложный лабиринт своих возможностей. Но в этой картине осталась невыясненной точная роль дополнительной открытости, даваемой квантовомеханическим вероятностным действием. В другой работе я уже писал, почему это именно так, пока у нас нет взаимного согласия в понимании того, как происходит измерение; а такое понимание было бы эквивалентно знанию того, как взаимосвязаны между собой микроскопические и макроскопические явления
[273]. Действие принципов высшего порядка скорее аналогично вводу информации, а не причинно–следственной связи. Это и дает основание для метафизической надежды, выраженной в первой главе, что в картине физической реальности появляется проблеск возможности двуаспекгного монизма, комбинирующего на основе принципа дополнительности разум и материю. При этом, разумеется, что‑то из каузальности «сверху–вниз» должно проявлять себя и во многих системах, сложность которых намного меньше той, которая необходима для поддержания работы сознания и самосознания, и для описания которых не нужно привлекать категорию ментального. Я предположил, что, может быть, именно здесь — то самое место, где Бог продолжает свое взаимодействие с сотворенным им миром, и где Он дарует ему свободу