Понятия не имею, сколько я так просидела, но наконец я услышала громкие голоса у двери, которую кто-то открывал. Я испытала смесь облегчения и страха: я наконец-то смогу поговорить с кем-то из главных и попросить их позвонить моему мужу. Я была уверена, что не станут они со мной обращаться, как с обычным преступником, если узнают, что я замужем за одним из их начальников. Но с другой стороны я не знала, какие неприятности будут из-за меня у Генриха.
Бритый налысо человек с маленькими злобными глазками вошёл в камеру, держа какие-то бумаги под мышкой. Я по-прежнему сидела, боясь пошевелиться, и ждала, чтобы он заговорил первым. Он захлопнул за собой дверь, не сводя с меня тяжёлого взгляда отодвинул стул с громким скрежетом и сел напротив. Я нервно сглотнула. Он открыл папку, что принёс с собой и снова уставился мне прямо в глаза.
— Вам сказали, в чем вас обвиняют, фрау Фридманн?
— Да.
— Хорошо. Так вы подтверждаете сокрытие вашей национальной принадлежности и фальсификацию ваших документов?
— Н-нет. То есть… Я арийка.
— Ну да. Согласно вашему паспорту. И арийскому сертификату. Всё здесь и в полном порядке. Но здесь также говорится о том, что вас поймали за ношением Звезды Давида. Это как объясните?
— Я никак не могла носить ничего подобного. Я протестантка, как и вся моя семья. Мы в церковь ходим по воскресеньям.
Судя по его виду, он не купился.
— Я вам сейчас кое-что зачитаю из заявления некой фройляйн Гретхен Вульф, которая работает в одной с вами балетной труппе: фройляйн Вульф заметила цепочку с кулоном (представляющим собой еврейскую Звезду Давида) на шее фрау Фридманн и немедленно её сорвала. Следуя своему гражданскому долгу, который предписывает всем гражданам сообщать о всех лицах еврейской национальности властям, фройляйн Вульф попыталась сделать то же, когда фрау Фридманн вероломно напала на неё со спины и, украв улику из рук своей жертвы, поспешила скрыться до того, как фройляйн Вульф могла принять какие-либо меры по её задержанию.
Он закончил читать и сощурил на меня глаза. Я почувствовала, как пот начал пробиваться на висках.
— Вас поймали, фрау Фридманн, и поймали с поличным. У нас есть свидетель, так что давайте опустим всю эту ненужную бюрократию с допросом, судом и сразу подпишем чистосердечное признание? И, конечно же, вам придётся назвать мне имена и адреса тех людей, кто сделал вам ваши бумаги, потому что они так хорошо нарисованы, что их не отличить от моих.
— Я не понимаю, о чем вы говорите. Всё, что описано в этом заявлении — полная ложь.
Он поморщился от моих слов, как будто я заставила его проглотить горькую пилюлю.