Титженс промакнул бровь носовым платком.
– Что ж, оставим это, – проговорили Сильвия. – Видит Бог, я не имею права вставлять палки в колеса этой девчонке или тебе. Если вы любите друг друга, у вас есть право на счастье, и, осмелюсь сказать, с ней ты и впрямь кажешься счастливым. Я не могу с тобой развестись, ведь я католичка, но я не стану усложнять вам жизнь; а уж такие благоразумные люди, как вы, придумают, что делать. Думаю, ты всему необходимому уже научился от Макмастера и его любовницы… Но, Кристофер Титженс, неужели ты никогда не задумывался о том, насколько грязно меня использовал?!
Титженс взглянул на нее с вниманием и мучительной тоской.
– Если бы ты, – с осуждением продолжала Сильвия, – хоть раз в жизни сказал бы мне: «Шлюха! Дрянь! Ты убила мою мать! Гореть тебе за это в аду!» Если бы ты хоть раз сказал нечто подобное… о ребенке… О Пероуне!.. Мы бы сблизились…
– Ты, безусловно, права, – отозвался Титженс.
– Я знаю, – продолжила она, – это выше твоих сил… Но когда ты в приступе этой вашей фамильной гордости – при том что ты – самый младший сын! – говоришь себе, что… О, боже!.. Даже если тебя застрелят в окопе, ты все равно скажешь… Что никогда не пойдешь на бесчестный поступок… Я верю, что у тебя, единственного на всей планете, есть полное право на эти слова.
– Ты веришь в это! – воскликнул Титженс.
– Как и в то, что однажды предстану перед Спасителем, – отозвалась Сильвия. – Я в это верю… Но, ради бога, скажи, как рядом с тобой вообще может жить женщина… Которую постоянно прощают? Даже не так, скорее не замечают!.. Это благородство тебя угробит. Но боже, признай же… собственные ошибки в суждениях. Ты же знаешь, что бывает с лошадью, если она проскачет много миль со слишком сильно натянутой уздечкой… Уздечка разрежет бедняжке язык пополам… Ты же помнишь конюха, который служил у твоего отца и лично разгонял охотников верхом, и помнишь, в каком состоянии потом была лошадь?.. Ты ведь отстегал его плетью за это, а после, по твоим же рассказам, чуть ли не плакал всякий раз, когда вспоминал израненный рот лошади… Так вот! Вспоминай его почаще! Ты вот уже семь лет точно так же скачешь на мне…
Она замолчала, а потом продолжила:
– Кристофер Титженс, разве ты не знаешь, что есть только один мужчина, от которого женщина способна услышать: «И Я не осуждаю тебя»[45] – и не возненавидеть его сильнее, чем самого дьявола!
Титженс так выразительно на нее посмотрел, что она взглянула на него в ответ.
– Позволь мне спросить, – начал он, – когда же я бросал в тебя камни? Я никогда не осуждал твоих действий.