Люпин свистнул, и то ли случилось чудо, то ли дул благоприятный ветер, или существует такая вещь, как связь двух душ — во всяком случае, Марина повернулась и увидела на берегу мужчину.
Люпин украдкой махнул рукой и снял шапку, показывая седину.
Он увидел, как Марина вздрогнула, прижала руку к сердцу, как осторожно огляделась, а затем медленно, чтобы никто не заметил, стала проталкиваться на своей лошади к берегу.
Спрыгнув в нескольких метрах от Люпина, она отпустила лошадь и побежала к нему навстречу.
Дыхание Люпина стало прерывистым. «Боже мой, — взмолился он, — не дай моему сердцу остановиться от радости! Позволь мне пережить этот момент встречи. Марина, доченька!» Он стоял, как парализованный, и видел в Марине ещё ребёнка, но в ней уже проявлялась, как из тумана, будущая женственность. «Я так долго ехал, Боже, — подумал он — так долго... и теперь готов умереть. Я мечтал об этой встрече сотню раз и сейчас упаду, как бык на бойне. Марина, доченька!»
— Отец, — сказала она и остановилась не в состоянии ни обнять его, ни прикоснуться — она стала казаком.
— Сердечко моё... — пробормотал Люпин. После этих слов туман рассеялся, Люпин отчётливо увидел перед собой Марину и ожил. — Доченька! Ты выглядишь, как настоящий казак.
— Боже мой, откуда ты здесь, отец?
— Я всё время ехал за вами, — тихо сказал Люпин. — Всегда находился рядом с тобой, Мариночка. Ты была не одна. — Он не двигался, и тот, кто смотрел на них издалека, мог подумать, что парнишка задержал старика и допрашивает его. Мушков был на совещании у Ермака, остальные казаки занимались лошадьми.
— Всю дорогу. Отец! — Глаза у неё увлажнились. Она опустила голову и прикусила нижнюю губу. — Мне сказали, что ты мёртв.
— Кто сказал?
— Казаки. Я спросила про старосту деревни, а они засмеялись и закричали: «Староста? Мы поджарили его в этой деревне!» Как я могла не поверить? Наша деревня сгорела, и я думала, что ты тоже сгорел. И я бы сгорела, если бы он не предложил идею с мужской одеждой...
— Кто?
— Мушков, Иван Матвеевич.
— Казак?
— Друг Ермака и его заместитель.
— Один из этих кровопийц спас тебя? — Люпин провёл руками по волосам. — Что он с тобой сделал, доченька? Ох, силы небесные, что ты претерпела?
— Он ничего мне не сделал. Он спас мне жизнь.
— И не... — протянул Люпин.
— Нет, отец.
— Наверное, этому казаку во время карательной экспедиции отрезали то самое.
— Не знаю, отец, но не думаю.
— Вполне может быть... — Люпин огляделся. Никто, казалось, не обращал на них внимания. — Если мы быстро упадём в траву и скатимся по склону к кустам, то никто не увидит. Там мы спрячемся до наступления темноты.