— Пугаете, пугаете Вы нас, госпожа эмиссар, — пожурил Анну Мень Всеславович. — Извинения мы, конечно, приносим. Меры примем. Повторение подобного — исключим. Но и Вы, милая, следите за собой. Граница Ваша разочаровала. Нет, не подумайте, но безопасность посланника — и на ее, Границы, совести тоже. Могли бы позаботиться — и более тщательно. Сами же говорили: «Хозяин все видит, Хозяин все знает». И нас расслабили, и сами расслабились.
— Кто такой Герман? — Анна, наконец, сумела прервать словесный поток шефа. — Что вообще произошло? Кто эти люди, животные, змеи, насекомые? Что за эпическая битва в кубическом вакууме? У Вас есть враги в собственном ванильном мире?
— Враги есть у всех, — резко, недовольно ответил Мень. — Друзей тоже не мало. И друзья-то посильнее будут. А враги эти… Не враги, а скорее — оппоненты. Иногда выступают с конструктивной критикой. И совершенно необходимы для поддержания баланса. Несовершенный мазок лишь подчеркивает изысканность картины.
— Выслушаю Вас с предельным вниманием, — серьезно сказала Анна.
— Наши внутренние дела, госпожа эмиссар, — нахмурился Мень. — Границу они вряд ли заинтересуют. К решению вопроса не имеют никакого отношения.
— Решение вопроса откладывается на неопределенный срок, — объявила Анна, сама не зная, имеет ли она такие полномочия. — До выяснения обстоятельств.
— Постойте-постойте, — всполошился Мень Всеславович. — Какая взаимосвязь? Может, Вы не достаточно информированы, госпожа эмиссар? Суть решаемого вопроса никакого отношения к внутренним делам нашего мира не имеет. Вопрос наш, так сказать, глобального свойства.
— Решения глобальных проблем зависят от домашнего уюта, — неожиданно сформулировала Анна. — А у Вас, уважаемый Мень Всеславович, с домашним уютом, как мы видим (Анна нажала на это самое «МЫ», чтобы не возникало сомнений, что вещает она от имени Границы), далеко не все в порядке. Пауки у Вас, Мень Всеславович, по дому безнаказанно бегают. Змеи у Вас совсем распоясались.
— Если бы не эти змеи, госпожа эмиссар… — Мень Всеславович сник, обмяк, стал вдруг заметно пожилым и уставшим. — Ладно, едемте в «Дом Диониса». Посидим, выпьем, поболтаем. Зададите свои вопросы, получите свои ответы.
9. Автор приносит извинения
Сейчас совершу преступление. Намеренное, а потому особенно страшное, грубое, неопрятное. Сколько раз говорил, писал и повторю снова: нельзя вторгаться автору в столь хрупкий мир той истории, которую повествует он верному другу-читателю. Рухнет же все, расколется, рассыплется со звоном по испорченному читательскому впечатлению. Оборвется история горьким разочарованием. Вина глубока, неоспорима и непростительна. Была бы непростительна, если бы не…