Балагуровы собрались к сестрам на день рождения, пригласили и Колю. Тот согласился — во многом потому, что Клубничкины обитали в том же районе, что Валя. Отправились под вечер. Яков Андреевич перед этим долго выбирал, какие туфли ему обуть. Он хотел новые, а жена с ним спорила, говорила, что надо старые, потому что там, в частном секторе, дорога совсем разбитая. И что новые туфли он просто угробит. Яков Андреевич закусывал нижнюю губу — так он проявлял норов, строптивость. Надежда Осиповна гнула свое. Наконец Яков Андреевич поступил принципиально. Одел один туфель такой, а другой такой. Надежда Осиповна расплакалась и сказала:
— Я никуда не пойду!
И Яков Андреевич предпочел старые туфли. Что до Коли, то он оделся скромно и даже причесал волосы. Поехали на троллейбусе, потом с улицы свернули в район, где на вздыбившихся холмах за покосившимися заборчиками белели стенами старые дома, наполовину скрытые неухоженными садами. Всё это к осени уже порядочно увяло, зато видны были груши и яблоки. С холма на холм бегали переулки, а то и просто так — шла по склону металлическая лестница, как трап на корабле. И без перил, иди как знай.
Вот по такой-то лесенке и топали Балагуровы с Колей. А наверху чуть вбок отходил проулок, где уже был дом Клубничкиных. Пыхтя, Яков Андреевич сказал:
— Крыжовничку поедим. У них, Коля, знаешь, очень вкусный крыжовник. Свой.
Коля в ответ мечтательно промычал. Поперлись дальше, выбрались на гору. Коля оглянулся. Вместо замечательного вида — близко живет Валя — глаза ткнулись в противоположный холм, весь в вишнях, яблонях и деревянных подпорках супротив оползновения грунта. Тут и там торчали серые будки-туалеты, такого же цвета сараи, а на широких террасах склона были жлобоватые дома.
А Коле сразу представилось, как много лет назад, в один весенний день, это всё цветет — белым вишни, фиолетово сирень, небо синее, шумят пчелы, пахнет здорово, и молодой совсем Яков Андреевич — наверное Яша — с букетом цветов, на одном дыхании поднимается по лестнице в благоухающий садами переулок, где живет Надя. Ах как давно это было! А еще он представил такое — стоят двое на лестнице, она его целует, он запрокидывается от счастья и летит назад, раскинув руки, и ломает себе шею.
У калитки Коле показалось, что он в Ситцево. Балагуровы вошли на двор, и Коля с ними. Глаза Якова Андреевича загорелись, и рукой он указал на кусты, рядом высаженные в направлении убогой сортирной будки:
— Крыжовничек!
Возле крыльца одноэтажного дома заметала асфальтовый пол старушка. Это была Клавдия, а сестра ее, стало быть, хозяйничала на кухне, ибо от дома несло приготавливаемой снедью. Клавдия выпрямилась со словами: