— Улица Франсуа Трифона? Но, менеер, ведь это бывшая улица Старых Очков!
— Нет, — засмеялся старичок, — ты ошибаешься! Улица Старых Очков ближе к центру и называется теперь проспектом Питера-Яна Боормана.
Тут захохотал молодой человек:
— Ха-ха-ха, вот это здорово! Проспект Питера-Яна Боормана уже пять лет как переименован в бульвар Карела Фермандерена и находится на пустыре у новых фабрик, который потом назвали Луговым кварталом!
Собака покинула свой пост и потащила хозяина вперед, прямо в объятия молочника. Тот подхватил старичка и переспросил:
— Шоссе на Рейнаарде?
— Да, — сказал я.
— Это очень просто, менеер. Все зависит от того, какое место вы ищете.
— Я забыл номер, — сказал я. — Помню, что это белый дом с соломенной крышей.
— Это, наверно, дом Сочинителя, — сказал молочник и поводил в воздухе рукой, словно начертал длинное предложение. — Туда самый разный народ ходит.
— Да ведь там целых шесть домов с соломенными крышами, и все белые! — прокричал издали старичок, стремительно увлекаемый собакой вперед по тротуару.
— Послушайте, — сказал молочник, — доезжайте до кафе «В мельнице» и там сверните налево...
— Теперь это дансинг «Ракета», — перебил его молодой человек.
— Проедете метров двести — триста по бетонке до часовни, которую сломали в прошлом году, а там спросите снова. Это совсем недалеко. Если вам нужно начало Рейнаардского шоссе, так это по улице Принца Людовика, но за церковью святого Иосифа она называется проспектом Антона Плетинкса. Там тоже стоит белый дом с красной шиферной крышей.
— Мне с соломенной, — сказал я.
— Ну да, а один стоит в конце Рейнаардского шоссе, там это шоссе называется Дорога к волшебному лесу, как до войны, когда паломники валом валили в часовенку, потому что она очень помогала людям от коклюша и рожи.
— А животным от бешенства, — прокричал издали старичок. — Стоять, Макс!
Я угостил молодого человека и молочника сигаретами.
— Так, значит, свернуть у «Мельницы»? — резюмировал я.
— У «Ракеты», — сказал молодой человек.
— Да, жалко. — сказал молочник, — за этим Рейнаардским шоссе совсем не ухаживают. Все ждут, что другие начнут его асфальтировать. Ведь Рейнаарде относится к общине Рекстер, а тут эта, как ее, община Фёлдбек или Бекфелд. Скандалят без конца. Политика, менеер, политика. Друг друга на дух не выносят.
— Макс! — воскликнул старичок. — Макс, противный пес, если ты не остановишься, мы пойдем домой!
Я поблагодарил консультантов и поехал дальше.
У дансинга «Ракета» был выставлен знак «ИДУТ ЗЕМЛЯНЫЕ РАБОТЫ».
Бельгийцы, дорогой декан, завели себе обычай называть улицы, площади и парки в честь своих знаменитых соотечественников. Говорят, что такой же обычай существует и в соседних странах, но я не думаю, чтобы где-нибудь еще ему следовали с таким рвением и так преданно.