– Как здоровье вашей мамы, Настя?
– Спасибо, уже лучше, – по ее лицу промелькнула легкая тень, будто этим вопросом он невольно причинил ей боль, – состояние ремиссии. Дальше будет видно, – заученно повторила она.
– Ремиссии? Но ведь обычно так говорят если у человека…
– Онкология, – Настя спокойно произнесла для нее наверняка привычное, но для большинства людей такое страшное слово, – мама уже десять лет болеет, с попеременным успехом, с лейкемией ни в чем нельзя быть уверенной, сегодня хорошо, а завтра… Поживем увидим.
Сергей молчал, просто не знал что сказать. Сочувствовать, успокаивать, говорить банальности о том, что все будет хорошо? Ему показалось, что Настя не нуждается ни в сочувствиях, ни в успокоении. Не от черствости души, а потому, что умела принимать жизнь со всеми ее обстоятельствами и превратностями такой, какой она есть. Не плача, не стеная, не жалуясь. Была в этом какая то трогательная мужественность и житейская мудрость, так не вязавшаеся с ее полудетским обликом.
– Все будет хорошо, – все таки сказал он, чтобы нарушить неловкое молчание.
– Конечно, – она подняла глаза и снова посмотрела на него странным, испытующим взглядом, будто пыталась заглянуть в самую душу, – Сергей Васильевич, вы хороший человек, но…, – мне уже пора, – вдруг без всякого перехода закончила она.
– Погодите, Настя, – он схватил ее за руку, будто испугавшись, что она исчезнет, как видение, – вы…если вам нужна будет помощь, я всегда…В общем, обращайтесь.
Сергей волновался, словно неопытный юнец на первом свидании.
– Спасибо, Сергей Васильевич, но ведь, возможно, я никогда и ничем не смогу вам отплатить.
– Не надо…платить, – он словно споткнулся об это слово, – не думайте ни о чем плохом, я просто, по человечески. Вы редкостная девушка Настя, как бриллиант во всем этом…гадстве, – он явно хотел использовать словечко покруче, да постеснялся. Настя это почувствовала и весело рассмеялась.
– Да ладно, Сергей Васильевич, не стесняйтесь, матерные слова в устах мужчины иногда звучат органично – точно отображают суть явлений. Спасибо вам еще раз, но сейчас нам ничего не нужно. Мой трамвай, до свидания. И – спасибо за «редкостную» девушку, но я самая обыкновенная.
– До свидания.
Настя легко, словно бабочка, взлетела на ступеньки трамвая, обернулась, помахала рукой и проворно нырнула в людскую гущу, словно боялась, что Сергей сейчас броситься за ней вдогонку.
С этой их встречи хроническое желание видеть Настю каждый день переросло в острую необходимость. Без этого он чувствовал себя обделенным, появлялось неведомое ему ранее ощущение напрасно прожитого дня. Однако Настя старательно избегала все попытки Сергея остаться с ней наедине. Отработав смену в магазине она умудрялась выскочить из помещения прежде, чем Сергей придумывал благовидный предлог чтобы ее задержать.