— Чтобы избавиться от артефакта, сколько нужно времени? — мой голос прозвучал неожиданно хрипло, но все же решительно.
Эдвин поднял голову, казался раздосадованным тем, что я отвлекала. Успешно изобразил спокойствие:
— Около получаса. Заклятие для этого несложное. Значительно больше времени займет создание фантома с имитацией дара. Артефакт нужно на что-нибудь перевесить, иначе Серпинар заметит исчезновение потока магии. Фантом выиграет для меня несколько часов.
— Ты уже сталкивался с таким волшебством?
Старалась твердо смотреть ему в глаза, стиснула кулаки.
Чтобы он не увидел, как дрожат мои пальцы. Он и не заметил.
Криво усмехнулся:
— Я его придумал. Для извлечения остатков магической энергии из покойников. Как спасение для раненых, обессиленных после боя с нежитью магов. Он извратил.
Эдвин помолчал немного и с ненавистью добавил:
— Он всегда все извращает.
Неприятная пауза длилась, казалось, вечность. Он хмурился, поглядывал на карту, на свои заметки. Я пыталась справиться с волнением.
— Сколько займет создание фантома и имитация дара? — насей раз мне удалось совладать с голосом. Он не дрожал, не казался неуверенным.
— Это нужно рассчитать. Так сказать не могу, — его ответ был спокойным, голос — ровным, взгляд — уверенным.
— Хорошо, — я выдавила улыбку, встала. — Не буду мешать. От страха меня мутило, но Эдвину знать об этом было необязательно. Он принял свое решение, я приняла свое. Повлиять на него виконт никак не мог, а показывать свою слабость и давать Эдвину оружие против себя же не собиралась.
Давно миновал полдень, прошло время обеда. Большую часть времени Эдвин провел за расчетами. Он обратился ко мне за помощью за час до ужина. Просьба была странная. Он хотел получить подробное описание собственного дара, узнать, каким он виделся мне в волчьем облике.
Сидя напротив черного волка с внимательным холодным взглядом, прислушивалась к ощущениям.
Я чувствовала дар Эдвина. Сквозь амулеты, сквозь превращение. Сильный, полный жизненной энергии дар, сияющий золотом, спокойный, родной. Он был моей частью, моим логическим продолжением. Был чем-то неотъемлемым, как сердцебиение.
Я ощущала отклик своей магии на дар Эдвина. Наслаждалась влечением даров, дышала нашим единством. И не могла заставить себя даже заговорить.
Потому что с каждой минутой все отчетливей понимала главное. Эдвин стал не просто дорог мне. Слово «дорог» уже давно ничего не отображало.
Я любила его.
Но признаваться в этом было явно не время.
— Дар такой же, — выдавила я, совладав с собой. — Только приглушенный.