— Я же сказал тебе, он в порядке.
Он закатывает рукава своей клетчатой рубашки, демонстрируя массивные, крепкие руки, и скрещивает их. Его непокрытая татуировками кожа заметно отличается от кожи брата, и странные мысли появляются в моей голове: думаю, это выглядит так… просто. Я и не представляла, что мне так нравятся татуировки Деклана.
Мои глаза возвращаются к Блейку.
— Если он в порядке, тогда что плохого в том, чтобы его осмотрели в больнице? Не похоже, что он не может позволить себе оплатить счет.
— Деньги здесь не при чем… — он вздыхает. — Политика больниц такова, что они обязаны сообщать обо всех нападениях в полицию. Ни при каких обстоятельствах мы не хотим впутывать их в дела, связанные с доходами Деклана.
— Почему? Я думала… думала, что он работает в тренажерном зале.
Я хмурю брови, когда меня охватывает ужасное, тяжелое чувство, и в памяти возвращаюсь к брюкам Деклана. Его бумажник по-прежнему находится в заднем кармане. И телефон тоже был при нем. Тот, кто сделал это с ним, не украл ничего. Я ощущаю, словно мой желудок падает вниз, и тогда его отказ от больницы приобретает совершенно иной смысл.
Блейк снова хватает пиво.
— Вам с Декланом необходимо поговорить об этом.
Он обходит меня, следуя в гостиную, и устраивается на диване. Кусая губу, выхожу из кухни, когда Блейк включает телевизор, снижая громкость звука, пока не становится еле слышно.
— Он еще не спит?
Не отрывая взгляд от плоского экрана, он делает другой глоток.
— Я сомневаюсь. Я дал ему немного викодина, он принял таблетку только после волшебного пенделя… — его карие глаза устремляются к моим, когда он говорит: — Ты можешь вернуться туда, если хочешь.
Я слегка киваю, потом разворачиваюсь и направляюсь в спальню Деклана. Может, я почувствую себя лучше, если просто проверю его и смогу убедиться, что он, знаете ли, все еще дышит и прочее.
Открыв дверь, мне необходимо время, чтобы приспособиться к темноте. Свет из коридора помогает мне, так что я оставляю дверь незапертой и двигаюсь к кровати Деклана.
Он лежит на спине, и спит, укрывшись одеялом. Его правый глаз распух, а поверх брови наложена повязка «бабочка». Щека в отеках и синяках, а багровые пятна покрывают его подбородок. Рассеченные губы выглядят красными и раздраженными.
Мое сердце сжимается от такого его состояния, и я хмурюсь, не в силах диагностировать эмоции, нахлынувшие на меня. Чтобы это ни было, они не поддаются контролю.
Почему он вчера не поделился со мной своей историей? Явно ему есть что рассказать, и я хочу услышать об этом. На самом деле, он вроде как в долгу передо мной после того, как я нашла его сегодня вечером.