Он лезет к ней на моих глазах. Сжимает бедра, впечатывая пальцы так, что у нее краснеет кожа.
— Намного легче, — он кивает с довольной усмешкой, опуская взгляд на ее обнаженное тело.
Я должен это остановить и придумываю лишь один выход. Скверный и почти такой же больной, как развлечения Димы. Но эту партию не получится сыграть в белых перчатках. Я поднимаю ладонь выше, пряча ее под сбившимися волосами Ольги, и нащупываю ее шею. Сжимаю зубы до скрипа и надавливаю сильнее. Она коротко дергается, то ли от моей неожиданной хватки, то ли от прикосновений Димы, но долго это не длится. Шок, истерика, издевательства… В таком состоянии хватает всего пару глотков воздуха, которых она не получает, чтобы ее тело обмякло окончательно. Ольга теряет сознание в моих руках.
ОЛЬГА
Я не хочу просыпаться. Но осторожное прикосновение становится настойчивее и в какой-то момент я понимаю, что это руки Паши. Теплые и сильные. Открываю глаза и вижу его встревоженное лицо перед собой. Он смотрит на меня снизу вверх, опустившись на одно колено, и придерживает за плечо. Не сразу, но я понимаю, что сижу в салоне машины на заднем сиденье. Паша развернул меня к дверце и явно собирается помочь выйти.
Выйти…
Не помню, как попала сюда. И не помню дорогу.
Помню только бар и Диму.
И ладони Паши на горле, он так сильно сжал, что земля вдруг уплыла из-под ног и я провалилась в кромешную темноту.
— Прости, — произносит он, заметив, как я на рефлексах потянулась пальцами к горлу. — Я не придумал ничего лучше.
— Спасибо.
Он кривится, хотя и пытается спрятать реакцию, но почему-то моя благодарность задевает его. Хотя почему почему-то? Он сделал мне больно, а я говорю “спасибо”. Конечно, ему не по себе и хочется побыстрее вычеркнуть тупиковый момент из памяти.
— Он приказал отвезти тебя на Красный.
На Красном у меня своя квартира. Нет, ее тоже купил Дима, но она числится для черных дней и выполняет роль спасительной дистанции. Дима отправляет меня в нее, когда хочет отдохнуть от моего лица или чувствует, что может натворить дел. В нем иногда просыпается разум, и он ставит наши отношения на паузу.
Отношения? Господи. Я даже в мыслях называю ад, происходящий между нами, отношениями. По привычке… Как что-то загнанное глубоко под кожу. Уже не достать и ты не веришь в саму возможность освободиться.
Я киваю Паше и смотрю на его протянутую ладонь. Он снова рядом и хочет помочь.
— Я попробую сама.
— Ты на каблуках…
— Тут камеры.
— Это нормально, если я донесу тебя. Даже для водителя.
Наверное, он прав. Но произошедшее в баре напомнило мне, каким жестоким и беспощадным может быть Дима. Как он резок и скор в ужасных решениях, а еще то, как закончил Стас…