Глеб подумал, что дело тут даже не в профессии, а в складе ума. Все мы, что называется, ходим под богом, никто из нас ни от чего не застрахован, но одни понимают это и ведут себя соответственно, используя отпущенное время на полную катушку, а другие живут так, словно впереди у них вечность, полная возможностей сколько угодно раз переписать жизнь набело.
— Ты где застрял? — позвал с кухни Илларион. — Иди сюда, у меня прислуги нет, чтобы взад-вперед с подносами бегать, потчевать твое благородие… Или ты уже не благородие?
— Благородие, благородие, — успокоил его Глеб. Он двинулся в сторону кухни, по дороге коснувшись ладонью укрепленного на стене толстого липового спила с торчащими в нем метательными ножами и привычно преодолев искушение сделать пару-тройку бросков. — Да еще какое! Если верить тому, что написано в моем новом служебном удостоверении, я уже догнал тебя в звании.
— Да ну! — восхитился полковник Забродов, сноровисто заканчивая по-военному простую и аскетичную сервировку стола. — Так ты у нас, надо думать, скоро в генералы выбьешься!
— Сомневаюсь, — скептически произнес Сиверов. — Таким, как мы с тобой, большие звезды не светят.
— Да, — без видимого сожаления кивнул Илларион, — для полевого агента полковник — это потолок, за которым либо пенсия, либо смерть.
— Честно говоря, не вижу разницы, — признался Глеб, боком присаживаясь на втиснутый между стеной, окошком и столом табурет. Ему больше нравился противоположный угол, у плиты, но это было место хозяина, откуда тот мог, не вставая, достать и поставить на стол все, что было необходимо в тот или иной момент застолья.
— А между тем, она существует, — заметил Забродов, извлекая из морозилки покрытую седым инеем бутылку. — Разница есть, и очень большая. Поверь моему опыту, на пенсии можно жить, и притом неплохо. Я бы сказал, активно.
«Даже очень активно», — подумал Глеб, вспомнив некоторые истории, повествующие о том, как военный пенсионер Забродов коротает свой оплаченный государством досуг.
Илларион с треском свернул бутылке голову и налил по первой. Водка тянулась, как прозрачный авиационный клей, рюмки мгновенно запотели.
— За встречу! — на правах хозяина предложил он первый тост.
— За встречу, — согласился Глеб.
Они чокнулись и выпили. Водка жидкой ледышкой скользнула по пищеводу и приятным теплом разлилась в желудке.
— Хорошо! — прокомментировал это событие Илларион. — И ведь как мало человеку надо для счастья! Пузырек с божьей слезой — холодненький, со льда, легкая закусь, приятный собутыльник, и все — он, можно сказать, в раю! А в мире-то что творится! Климат взбесился, вулканы извергаются… Исламский терроризм, опять же, разгулялся, да так, что никакого спасу нет…