Теперь оставалось лишь выяснить, кто именно угодил на его крючок (а также, как справедливо заметил Федор Филиппович, кто в этой ситуации рыба, а кто рыбак). «Смотри, Глеб Петрович, — по-отечески напутствовал его генерал, — не хлопай ушами. А то вкатят тебе дозу какой-нибудь психотропной дряни, глазом моргнуть не успеешь, а твои портреты уже глядят со всех экранов: „Бежавший из-под стражи ваххабит Федор Стрельников взорвал себя в здании торгового центра…“»
Полушутливый тон, которым было произнесено это напутствие, увы, не менял его зловещей сути и нисколько не влиял на достаточно высокую вероятность именно такого развития событий. Держась на приличном удалении, Глеб шел за беспечно попыхивающим сигаретой кавказцем, сжимая рукоять замаскированного под свернутый складной зонтик пистолета. На нем была просторная светлая рубаха навыпуск. Глеб купил ее накануне в магазине на Новом Арбате, где опытная продавщица не преминула заметить, что это не его размер. Сиверов и без этого замечания знал, что размер не его; «На вырост», — отшутился он, не став объяснять, что чересчур длинный и широкий рукав прикроет то, чего не смогла скрыть ткань бутафорского зонтика.
Появившийся из боковой аллеи милицейский патруль остановил шедшего впереди кавказца. Глеб присел на очень кстати случившуюся поблизости скамейку, забросил ногу на ногу, положил руку с зонтиком на колено, направив ствол замаскированного пистолета более или менее в сторону своего провожатого, который мог оказаться чересчур нервным и, чего доброго, открыть огонь по патрульным, и с праздным видом закурил сигарету.
Нервы у кавказца оказались в полном порядке. Деликатно пряча за спиной дымящийся окурок, он вынул лежащий наготове в нагрудном кармане паспорт и предъявил его милиционерам. Старший наряда перелистал документ, придирчиво сличив фотографию с оригиналом; еще придирчивее он изучил справку о временной регистрации, зачем-то посмотрев ее на просвет и чуть ли не обнюхав. Похоже, регистрация у джигита, как и нервы, была в порядке; небрежно козырнув, старшина вернул ему документы, и каждый двинулся своей дорогой: патрульные в одну сторону, а кавказец — в другую.
Проходя мимо развалившегося на скамейке Глеба, старшина скользнул по нему равнодушным взглядом и отвернулся. Ориентировка на объявленного в федеральный розыск террориста Стрельникова, если не лежала у него в планшете, то, как минимум, была зачитана ему на разводе при заступлении на дежурство. Однако искусство парикмахера, машинка для стрижки волос, темные очки и приличная одежда сделали свое дело: ментам и в голову не пришло связать спокойно сидящего на парковой скамейке ухоженного гражданина с изображенным на фотографии в ориентировке растрепанным чучелом. Глебу вспомнился Тагиев, который тоже превратился в человека-невидимку, всего-навсего отрастив усы, но он не стал сетовать на несовершенство отечественной системы уголовного сыска: бессмысленно переживать из-за того, что ты не в силах изменить.