— Птичка, если бы я знал, что моя боевая форма приводит тебя в такой восторг, чаще бы оборачивался, — насмешливо заявил капитан, всматриваясь в мое улыбающееся лицо.
Я фыркнула. Теперь, кажется, меня окончательно перестали смущать и его высокий рост, и красноватый оттенок кожи, а боевая форма и вовсе воспринималась скорее, как необычная и полезная особенность, а не что-то ужасное и неприемлемое.
За несколько дней я уяснила три вещи: бегай быстро, веди себя нагло, стой на своем до конца — и будет тебе, Лори, счастье.
А ведь начиналось все так изысканно и благородно… с совместного ужина, на котором я обязана была присутствовать.
Как только в столовую вошел капитан, на девичьих личиках расцвели милые улыбки, но как только там появилась я, уровень общей радости как-то резко уменьшился. И девицы уставились на меня кто с недоверием, кто с возмущением, а некоторые даже с ненавистью. «Ну вот, а я им ведь еще ничего не сделала», — пролетела немного грустная мысль.
Танрей остановился у свободного места во главе стола. А я застыла прямо за ним, пытаясь понять, где на этом празднике фальши и притворства можно спокойно поесть. Хотя со словом «спокойно», я, пожалуй, сильно переборщила. Под перекрестными взглядами, пылающими ненавистью, это сложно было бы сделать в любом случае. Нет, цветник явно не хотел мне уступать ни одного паршивого миликрона, ведь за время отсутствия капитана он успел не только занять чужую территорию, но и хорошо на ней укорениться.
Мою проблему решил чисто в мужской манере сам капитан. Он что-то несколько раз нажал на небольшой пластине, которую носил все время с собой, и в столовой появился слуга с еще одним стулом.
— Поставь рядом с моим, — приказал Танрей.
Его распоряжение немедленно исполнилось.
— Прошу садитесь, эра Глория, — уже чуть мягче проговорил он.
Я благодарно кивнула, а девицы… несколько из них поперхнулось, несколько — громче обычного звякнуло ложками, а одна от злости даже опрокинула бокал, и желтоватая лужица вмиг растеклась по столу.
«Нервы надо лечить!» — хмыкнула я мысленно и с отсутствием малейшего волнения на лице села рядом с хозяином дома, однако этим с виду простым действием словно нажала на спусковой крючок, который снес ко всем зеленым кочерыжкам внешнюю благопристойность юных аристократок.
«Эр Танрей, какое право она имеет сидеть рядом с вами?!», «Что вообще делает в вашем доме эта ужасная инопланетянка?!» — раздался довольно слаженный хор голосов.
Да… всем внезапно стало не до ужина, и на Танрея посыпались сотни вопросов. Но он не растерялся. Капитан окинул присутствующих неодобрительным взглядом, а затем произнес со всем, присущим только ему, ехидством: