Айола боялась его… грудь её манила, но глаза были печальны.
— Кто это у тебя? — Горотеон нагнулся к маленькой девочке, дочери одной из рабынь, что сидела в углу комнаты и держала в руках зверя.
— Это ручной зверь, мой господин, — девочка смотрела в пол.
— Он не опасен?
— Нет, мой господин.
— Он радует сердце твоё?
— Да, мой господин, — девочка прижала к себе крепче зверя.
— Мне нужен ручной хорёк, — его тон не терпел возражений. — Оставь деве её зверя, мне доставь другого, — он одёрнул евнуха, забирающего зверя у плачущего ребёнка.
— Такие звери есть у торговца, но торговая площадь уже закрыта.
— Найди этого торговца, — развернувшись, он пошёл в свои покои. Сердце Горотеона гулко билось и не было спокойным, удивительные глаза фиолетового цвета смотрели на него со страхом, и это не давало покоя Царю Дальних Земель.
Горотеон смотрел на уже спящую Царицу в его покоях. Она была юна, тело её благоухало белым ирисом и было невинно, как и разум, но сердце отважно. Юная Царица отказалась от отвара, дарящего забытьё, отказалась единственная из многих жён и Цариц Дальних Земель, принимающих его, как милость, из рук мужа своего. Юная младшая дочь Короля отказалась. По спине Истинной Королевы струились волосы, Горотеон смотрел, как переливались они в свете свечей, мерцали, отражали свет, подобно жемчугу. Горотеон провёл ладонью по волосам, задев лицо Царицы, она недовольно сжала губы, но потом раскрыла их, её ровное и спокойное дыхание радовало Царя Дальних Земель.
Утром он приказал принести ей жемчуг, и выбрал именно тот оттенок, которым мерцали волосы его Царицы, приказав изготовить гребни и вплетать жемчуг в струи волос. Он назвал её Жемчужиной, что рождается в глубине моря, и только боги знают, когда и благодаря чему жемчужина, подобно редкому цветку, готова одарить своей красотой лишь того, кто осмелится нырнуть на дно морское и раскрыть раковину, скрывающую её.
Цвет её волос не потерял своего мерцания, а лишь больше сверкал, отражаясь от мрачных стен залы для Верховного Суда.
— Берен, я не в силах судить Царицу, сердце моё слабо.
— Ты должен, ты — Царь. Преступление было совершено.
— Кому, как не тебе знать, что Царица невинна, словно цветок льна на рассвете.
— Ты не можешь игнорировать закон Главной Богини.
— Могу!
— Не веди себя, подобно неразумному младенцу, ты воин, ты Царь и ты знаешь, что должно делать тебе сейчас.
— Сейчас мне должно умертвить свою Царицу?..
— Значит, такова воля Главной Богини.
— Моя воля будет другой, Берен, ведите пленниц.
— Я искала Жемчужину, — произнёс растерянный голос юной Царицы, напуганной и бледной.