— У всадников суровые лица, Кьяна, но любой из них отдаст жизнь свою за меня или тебя…
— Меня?
— Конечно, ты член Царской семьи, семьи Горотеона.
— И этот… Элнаил может войти ко мне в покои, как и к тебе?
— Может, но только в случае мятежа или волнений… и никогда, чтобы причинить вред. Его лицо сурово, но не бойся его, не волнуй своё сердце напрасной тревогой. Берен? — Айола обратилась к немолодому всаднику, — я бы хотела выйти на улицу.
— Жрицы поют слишком громко для ваших ушей, Царица.
— Как же я хочу не слышать этого пения…
— Все не хотят, Царица. Каждый выкрик — имя погибшего, но вы не сможете оседлать Жемчужину.
Айола глянула на свой большой живот и поняла, что всадник прав — она не сможет. Какое-то время после того, как войско, во главе с Царём Дальних Земель, покинуло город, Айола выезжала верхом, в сопровождении всадников, которые приноравливали своих коней под неспешный шаг Жемчужины, верхом на которой была юная Царица Дальних Земель, носящая наследника в чреве своём. Вскоре прогулки эти стали утомительны, и Айола ограничивалась тем, что ходила на конюшню и кормила Жемчужину морковью и сахаром, но с песнями жриц и эти прогулки младшая дочь Короля оставила. Наследник в чреве её излишне волновался, словно просился выйти на свет раньше времени от громких завываний Верховной Жрицы, и Айола не выходила на улицу.
— Я пойду в покои, Кьяна, ты со мной или останешься в саду?
— С тобой… здесь нечего делать.
— Может, тебе следует изучить наречие Дальних Земель? Ведь ты выучила язык Линариума.
— Замок наш стоял на границах, и многие служанки говорили на языке Линариума, я с детства знала его. Мать не разговаривала со мной, как и отец, только кормилица и служанки, но здесь… не знаю, для чего мне понимать это наречие? Если боги будут милостивы, война скоро закончится, и я вернусь в Линариум.
— Чтобы занять время.
— Лучшее занятие времени женщины — дети, но боги недобры ко мне, Айола, — Кьяна посмотрела на живот Царицы и отвела глаза.
— Боги и тебе пошлют ребёнка, Кьяна, ты молода и недолго была замужем, — Айола промолчала о том, что муж её Хели так редко приходил в покои жены, что Богам было бы сложно проявить подобную милость, но приходил же… и придёт ещё.
— Да, Айола, так и будет. — Кьяна отстала от Царицы, как и полагается, она шла немного вдалеке, с ней было два стражника и, к её удивлению, всадник Царицы, тот самый Элнаил, лицо его было настолько сурово, что крупными мурашками покрылись спина её и руки.
В женской половине Айола простилась с Кьяной вопросом:
— Я буду обедать с Ианзэ, а ты?