Айола уже привычно сидела, укрытая не только своей шубой, но и плащом Царя Дальних Земель, он несильно прижимал к себе младшую дочь Короля, так, чтобы тонкая ткань нижнего платья не царапала спину Царицы, и хотя Айола не испытывала боли, забота её Царя и господина была ей приятна.
Конь передвигался медленно, словно тоже опасался причинить боль наезднице рядом с его хозяином, иногда он издавал тихое ржание и косил взглядом на шествующую рядом Жемчужину, чья грива бросала блики в небрежно пробегающих лучах солнца, и младшая дочь Короля любовалась ею. Она не заметила, как повернули на запад от главной царской конюшни, и только тогда Айола почувствовала, что руки её наливаются тяжестью, как при горячке, тело ломит, в глазах острым песком стоят слезы, а ноги словно стянуты плотной тканью, и она не могла пошевелить ими.
— Царица?
Айола понимала, что непозволительно не отвечать жене на вопрос мужа своего, Царя и господина, но язык не слушался младшую дочь Короля, во рту было сухо, словно она не пила много дней и ночей. Крупная дрожь прошла по телу Царицы и застыла ужасом в сердце её.
— Вам нечего опасаться, Царица, — слова не имели смысла для Айолы, хоть и были сказаны на её наречии. Она чувствовала головокружение и горечь, поднимающуюся к горлу.
— Айола? — Царь Дальних Земель остановил коня, за ним, с лицами непроницаемыми и жёсткими, остановились всадники, сопровождающие его, и, повернув лицо девушки к себе, он посмотрел на неё. Глаза младший дочери Короля были широки, голубой цвет ушёл из них, и сейчас они сияли своим необычным фиолетовым оттенком. Царь Дальних Земель подал короткий знак рукой, резко развернул своего коня и, спрятав лицо младшей дочери Короля у себя на груди, припустил коня вскачь. Люди быстро расступались перед всадниками и Царём Дальних Земель во главе их, ворота города открылись мгновенно, ни на миг не задержав процессию, и только выехав за пределы строений, оказавшись среди полей Дальней Земли, Царь сказал:
— Айола, открой глаза, — отпуская её голову, так, что младшая дочь Короля могла наблюдать окружающей её пейзаж, немного изменившийся с того раза, когда она последний раз видела его. Перепаханная земля полей была лишь немного припорошена снегом, шапки же гор были по-прежнему в снегах, которые, как сказал её Царь и господин, не тают даже в жаркие дни, как и зелёные деревья у подножия гор не меняют своего цвета от мороза. Листья их подобны иголкам и издают странный, дурманящий аромат, одна из рабынь сказала, что из них готовят снадобья от хворей.