— Но зачем Мариасу обманывать Рингарда? — удивилась я. — Они же, вроде как, дела вместе делают и приятельство водят.
Гретта перестала усмехаться.
— Надеюсь, твой император достаточно умен, чтобы не льститься всерьез на Мариасову дружбу. Это он для «мальчиков» своих как отец родной, и то, пока те не в убыток. А всех остальных облапошит — и даже глазом не моргнет.
— Что ж ты с ним, проходимцем таким, связалась? — осведомилась ехидно.
— А у меня выбор был невелик, — в тон мне отвечала подруга, — либо с ним пойти, либо в петле болтаться.
— Тебя казнить, что ли, хотели?! — опешила я. — А великан, получается, спас?
— Ага, спас, аки рыцарь в сияющих доспехах, — криво усмехнулась Гретта, — только сначала изловил и дозорным сдал, а потом да, выручил-таки.
— Как вообще тебя угораздило в такую историю влипнуть? — полюбопытствовала я.
— Мариас все подстроил. Он, как в наш город прибыл, купцом состоятельным представился и безделушками драгоценными в лавке приторговывал, — поведала мне подруга подозрительно знакомую историю. — Я возле него чуток покрутилась, покупательницу из себя строя. Даже пальцы поколола брошкой той памятной.
Я понятливо закивала — точь-в-точь, как и со мною было. Но дальнейшие приключения рыжухи разительно отличались:
— Огляделась я, значит, а в лавке охраны никакой, зато ценностей столько, что мне на всю оставшуюся жизнь хватит, да еще внукам, может, чего перепало бы. И главное — все само в руки так и просится.
— Воровка! — обличающе воскликнула я.
— Кто из нас без греха? — патетично вопрошала соседка, возводя зеленые очи к потолку, за неимением неба. — Вот и решила я: раз удача сама ко мне пришла, надо брать все, что унести сумею. Пробралась в лавку ночью, набила полные мешки, как вдруг, откуда ни возьмись, хозяин собственной персоной и двое городских стражников. Вроде, бежать бы да поскорей, так нет же! Жадность моя меня и сгубила. Не смогла я добро четным трудом сворованное там оставить, а с мешком золота наперевес много не побегаешь. На том меня и сцапали.
— А дальше? — я слушала во все уши, забыв о шпильках в волосах.
— Руки-ноги в кандалы заковали и говорят, мол, добегалась — виселица тебя ждет не дождется, — Гретта пожала плечами, будто сказанное само собой разумелось.
— Суровые у вас законы, — подивилась я, — за один проступок — сразу казнь!
— Почему за один? — нагловато ухмыльнулась рыжая. — Они, почитай, годков пять за мной гонялись. Что для нашей братии, надо сказать, целое достижение!
Она еще и хвастается! Я осуждающе покачала головой. Подумалось, что моя Агафья часто так же реагировала на проделки своих многочисленных воспитанников. Сработало и у меня: рыжуха сникла, будто ей и вправду совестно стало.