– Та ни ж, я зи Львова.
– Нет из Пензы – не уступала Матушка.
Потом отец говорит:
– Ось мий сын Тарасий. Благословить йому монашество прыйняты.
У меня мороз по коже, стою, креплюсь, и в этот момент
Матушка повернулась лицом к иконочкам и, указывая в сторону святого угла говорит:
– Вот, Киево-Печерская лавра открывается…
Это был 1987 год, об открытии еще никто не говорил. Отец сразу не понял, о чем Матушка говорит, а мне мысль пришла: “Она мне предсказывает монашество, да еще и открытие Киево-Печерской лавры”. А отец мой сразу завозмущался:
– Матушка! Яка лавра! Про що Вы кажэтэ!
Я подумал: “Ну, как он не понимает! Пришел к такому духовному человеку и еще сопротивляется! Слушал бы все, о чем она говорит”. Я его начал дёргать, чтобы меньше говорил и больше слушал. Приходя к матушке Алипии, я всегда старался уловить духовный смысл того, что она говорила, а не воспринимать всё буквально.
Вдруг Матушка повернулась к нам и с улыбкой спрашивает:
– Василий! А чей это сын?
Отец опешил:
– Як! Матушка! Цэ мий сын!
– Нет, Василий, это не твой сын. Это циган.
– Та ни! Цэ мий сын! – доказывал отец.
– Нет, Василий, это не твой сын.
Отец начал задумываться о духовном смысле сказанного. Матушка усадила нас, начала угощать, а сама, стоя у икон (все они были простенькие, бумажные, плёночкой затянутые) тихонько молилась. Лицо у неё было весёлое, просветлённое, прям сияло радостью.
Когда мы вышли на улицу, отец сказал:
– Да, теперь ясно, почему тебя Матушка циганом назвала. Потому что ты любишь много ездить.
В действительности у меня был мотоцикл и я много ездил по святым местам, но я подумал, что здесь Матушка имела в виду другое – то, что я угадал духовный смысл сказанного ею.
Этот случай мне запомнился. Мы уехали. Поездка наша была в Черниговскую область на родину моего отца – там у него был больной парализованный отец, за которым мне пришлось ухаживать. Побыли мы в деревне у дедушки и поняли, что врачи ему уже не помогут – весь он иссохся, без посторонней помощи не может обойтись. Приехали в Киев, чтобы во Львов ехать, и снова пошли к Матушке. Я стал в дверях, пропустил отца поближе к ней, ведь он все-таки мой родитель. Отец снова по-простому начал представляться:
– Матушка Алипия, вот я Василий, это мой сын Тарасий, у меня отец Алексей, – хотя мы были у нее несколько дней назад.
Отец каждый раз приходил к Матушке и рассказывал, кто он такой и откуда. Мне как-то не по себе стало: “Ведь Матушка человек духовный, если ей Господь открывает о болезнях, о внутреннем состоянии человека, о помыслах, неужели ей нужно говорить, кто ты и какого рода – ведь это не главное, она и так всё знает”. Отец все рассказывал, Матушка перебила его и говорит: