Иногда, под вечер Иван Ильич надевал сатиновую косоворотку, смазывал сапоги и уходил куда-то. Возвращался поздно, возбужденный, веселый.
— Так-то, дети мои, — прихлебывая горячий чай, говорил он. — Дело наше надо передать в руки самого народа. А для этого необходимо подготовить вполне сознательных и критически мыслящих рабочих. Русский мужик на революцию не способен, — добавлял он, понижая голос. — Пока не разовьется промышленность, не созреют кадры пролетариата, — возможны только бунты. Вот оно как, дети мои…
Последнее время Коста замечал, что Иван Ильич становится все более замкнутым, мало говорит, часто исчезает из дому, а вернувшись, с тревогой поглядывает на Лелю. Однажды, когда они остались с Коста вдвоем, Иван Ильич сказал:
— В Петербурге начались массовые аресты. Арестован чиновник министерства финансов Антоновский, секретарь съезда мировых судей Юрасов, студент Вишневский. Всех не перечислишь. Можно всего ждать. Многие товарищи перешли на нелегальное положение. Если и со мной что случится, Костя, ты Лелю не оставь. Молода еще. А дорожку тернистую выбрала, вся в батьку!
Опасения его оказались не напрасными.
Был тихий вечер. Леля и Коста сидели за столом, поджидая Ивана Ильича. Придвинув к себе свечу, Леля читала вслух статью из очередного номера «Народной воли». Домовито шумел самовар, вкусно пахли подогретые бублики.
Раздался стук, и кто-то резко дернул дверь.
Коста кинулся открывать. Увидев полицию и дворников, он отшатнулся, но тут же услышал громкий, спокойный голос Ивана Ильича:
— С гостями! С обыском!
Он подошел к Леле, которая, окаменев, продолжала сидеть за столом, вырвал из ее рук номер «Народной воли» и быстро сунул его к себе в карман.
Пока жандармы, позабыв на время об арестованном, переворачивали вверх дном все скудное имущество Синеоковых, Иван Ильич торопливо рассказывал:
— Свернул я с Бассейной на Знаменскую, прошел несколько шагов, вдруг чувствую — схватили меня: «Вы арестованы». — «Кем?» — «Мы агенты тайной полиции. Садитесь на извозчика». — Гляжу — и правда, рядом стоит извозчик. Но я решил не сразу сдаться. Вокруг нас толпа собралась. Сыщики тычут мне свои агентурные карточки. Откуда-то появился помощник частного пристава. «Они вас куда надо доставят», — говорит. Ощупали, убедились, что ничего у меня нет. Да и здесь ничего не найдут! — громко сказал Синеоков. — Зря время тратите, господа. Я — тихий человек, к политике отношения не имею.
— Прекратить разговоры! — прикрикнул на него пристав. — Вот отправим в крепость — и впрямь тихим станете.