— Джокеры? — изумился Волк.
Полукарточные персонажи сняли с Ваньки оковы и поволокли его, упирающегося, к окровавленному пню, на котором, к бабке не ходи, отрубили не одну голову.
— Ванька! — закричал Серый Волк и рванул другу на помощь, даже не задумываясь, сдюжит ли против двоих с топорами.
Иван услышал. Поднял голову. Увидел Серого Волка и дернулся, вырываясь из рук «джокеров». Бросился навстречу Волку, отбрасывая от себя полукарточных. А те, разлетелись в стороны, переворачиваясь в воздухе, как падающие с осеннего дерева желтые листья.
Волк, рванувшись к другу, оттолкнулся лапами от первого попавшегося пня.
Иван, стремясь к Волку, перескочил через пень-плаху.
И Волк стал Ваней, а Ваня — Волком.
В тот момент, когда они прыгнули друг другу в объятья, треснуло зеркало, мириады осколков которого брызнули во все края. Они были разных размеров, но в каждом из них, с одной стороны отражался Серый Волк, а с другой Иван Дурак. И разбивая преграду, кто-то из них, то ли Ваня, То ли Серый, успел подумать: так вот оно о чем было, «самому с собою рядом, самого себя видеть не надо». Затем человек и зверь стали одним целым, а звон бьющегося стекла плавно перетек в дребезжание будильника.
* * *
Ваня Волков нащупал будильник и нажал на кнопку. Сонно огляделся. Похоже, он уснул в кресле, пока читал сыну сказку, да так и проспал до утра.
Встал. Прошел на кухню. Включил конфорку. Насыпал в кружку кофе, сахар, бросил пару хвостиков гвоздики, залил водой, поставил на огонь. Закурил.
— Снилось что-то, — сказал Иван сам себе. И тут же сам себя спросил: — А что? — И попытался восстановить последовательность ускользающих обрывков сновидения.
Но наваждение выветривалось из головы вместе с начавшим распространяться по кухне кофейным запахом. Словно он — запах — стирал обрывки сна неумолимым ластиком реальности. И когда кофе был готов, единственное, что осталось в Ванькиной голове, — хорошее настроение и готовность творить добрые дела.