Уже в коридоре, обувая кеды, подняла голову и поймала мамин взгляд. Сочувствующий. Настолько, что слезу выбивает. А плакать при Верке совсем никуда не годится.
— Не могу больше, — честно сказала я. — И сидеть с её ребёнком больше не буду, пусть няню нанимает.
Сдернула свою сумку с вешалки и вышла. На улице — конец апреля. И солнце светит вроде, старается. Но зябкий ветер сводит на нет все его усилия. Я пожалела, что надела лишь свитер. Кожа под ним сразу покрылась мурашками, волоски на руках встали дыбом. В запале я пересекла наш двор и следующий, стояла сейчас на проспекте. Куда идти, не знаю. Волга папина осталась в гараже, но возвращаться не хочется нисколько.
Некуда идти от слова совсем. И от этого так тошно, хоть волком вой. Можно было к Маринке, но во-первых, она все ещё на меня обижена, а во-вторых, как я могу отнимать у неё и её будущего мужа воскресное утро? Какое имею право воровать их счастье? Пусть хоть кому-то будет хорошо. Ноги шли сами по себе, даже не спотыкаясь без хозяйского контроля. Я ежилась и куталась в свитер.
В парке толпы ничего не делающих и никуда не спешащих людей. Правда, в отличие от меня они наслаждаются своим состоянием. Я хочу быть такой же, как они. Чтобы ничего меня не мучило. Хочу наслаждаться выходными, ясным небом и весенним солнцем. Там же, в парке, в первом уже открытом уличном лотке я купила мороженое. Зачем, хоть убей не пойму — холодно. Но сидя на лавочке с пустыми руками, я чувствовала себя самозванкой, не пиво же мне пить. Мороженое было холодным, как ему и полагается, сладким и чуть солёным от слез, которые я не смогла сдержать.
Это было жутко паршиво — сидеть на этой идиотской лавочке в родном городе, есть это мороженое и понимать, что некуда идти, что никому не нужна и никто не ждёт. Мороженое никак не хотело заканчиваться, капало и марало мои пальцы липкой сладостью. В кусочек голой кожи между кроссовкой и джинсами ткнулось что-то холодное. Я вздрогнула и подняла взгляд. Бублик. Странно, но я даже не удивилась. Словно так и должно было быть. Паршивый день, а они у меня все такие, ставим знак равно — Руслан. Вот только встречаться с ним, нет уж, спасибо.
— Хочешь мороженку? — спросила я у мопса. Тот вывалил язык, стало быть, согласен.
Я осторожно уложила мороженое на обертку перед носом собаки.
— Кушай, мой хороший.
Вытерла липкие пальцы о свитер и приподнялась, озираясь. Встреча в мои планы не входила. Искать долго хозяина песика не пришлось. Он шагал широким шагом, разговаривал по телефону и улыбался. Я даже опешила на мгновение от этой его улыбки. Без сарказма, без издевки. Такой его улыбки я ещё не видела. Из-за неё я потеряла несколько секунд и катастрофически не успевала убежать. Заметит.