– Это был не я, – сказал Жуга. – Тот парень украл моё имя. Я убил его.
– Во-во, – кивнул Селёдка, – от подельников избавился! А после в Лиссе вырезал в корчме двенадцать человек.
– Сколько, сколько?! – брови травника полезли вверх. – Уже двенадцать?
Приятель Германа, коротконогий парень в кожаной куртке, стоявший у окна, сердито сплюнул. Лицо у него было круглое с редкой бородёнкой неприятного тёмно-рыжего оттенка. Он вынул нож – широкий турецкий крис с истёртой рукоятью и махнул им в сторону двери.
– Скажи спасибо, что ты здесь, – сказал он. – Кабы не гертрудин дом был, прямо тут порезали бы… А ну, кончай болтать. Пошли!
– А этого? – указал другой на Вильяма.
– А про него ничё не говорили.
– Лови! – вскричал Жуга и ничком рухнул на пол.
Шар взвился в воздух. Гертруда мигом скрылась за столом, рванула Вильяма за руку. Тот упал. Герман вытянул руку, поймал хрусталь и недоумённо на него воззрился. Поверхность шарика играла радужными бликами, искрилась, вихрилась яркими снежинками. Селёдка полюбовался шариком и сунул его себе в карман.
– А ничё игрушка. – Поднял взгляд на травника. – И чё? Сыграем в мячик?
– В ящик он сыграет, – снова сплюнул тот, что стоял у окна.
Двое остальных загоготали. Герман остался серьёзен.
Жуга поднялся, несколько обескураженный. Помедлил и шагнул к двери.
– Постой, – Гертруда ухватила его за руку.
– Не надо, – бросил тот, высвобождая руку. – Лучше, если это будет… не здесь.
Трое расступились, пропуская травника вперёд, и двинулись за ним. Селёдка обернулся на пороге. Повёл арбалетом.
– А вы сидите тихо. Слышь, Гертруда, чё я говорю? Не лезь, куда не просят. Пояли? Пока.
Едва закрылась дверь, Вильям и Герта бросились к окну.
– Ах, сучий выкормыш! – Гертруда топнула ногой. Схватилась за оконную защёлку, ударила кулаком. – Ах ты селёдка вонючая! Чтоб тебе жопу разодрало… Вильям! Помоги открыть окно!
Вильям, не ожидавший от неё подобных выражений, покраснел, но бросился на помощь. Вдвоём они расковыряли шпингалет и распахнули створки. Травник и остальные как раз в этот момент проходили мимо беседки.
– Жуга! – истошно выкрикнула Герта. – Хрусталь! Не надо разбивать! Там…
Двое идущих обернулись на крик, и травник рванулся вперёд.
Первым повалился тот, что шёл слева. Второй взмахнул коротким тесаком. Жуга мгновенно уклонился, нож пробил толстый верблюжий плащ и там застрял. Жуга перехватил под руку нападавшего, вывернул, ударил локтем, закружил и короткой подсечкой бросил его на землю. Хрустнула кость, упавший вскрикнул коротко и страшно и обмяк. Меж тем, тот, что упал первым, что-то выхватил из сапога и бросился в атаку. Блеснула сталь. Жуга ударил, крутанулся вправо, влево, путаясь в своём плаще. Второй, размахивая крисом, прыгнул к травнику со спины. Ударил. Промахнулся. Ударил снова и попал. Плащ травника окрасился кровавым, он упал, и все трое смешались в свалке.