В итоге я не нашел, что ответить ему. Лишь отвел взгляд, чувствуя себя до ужаса неловко.
— Одного вашего спасения с Шуота более чем достаточно, чтобы благодарить нас, мастер Риши, — надменно прошелестел Изма, сцепив ладони на животе.
— Может и так, — уклончиво проговорил я, теребя воротник рубахи. — Только я не уверен, что все это было сделано из чистого альтруизма.
— Альтруизма? — Мект хохотнул. — Да кто вообще сейчас делает что-либо за просто так?
Вопрос справедливый, и у меня не было на него прямого ответа, пока Аргус вдруг не припечатал:
— Я.
— Х-хозяин? — Изма смутился. Всю его чванливость, точно солнечным ветром сдуло — не осталось даже намека. Вытаращив холодные рептильи глазки, старый мект уставился на своего повелителя так, будто тот только что бросил ему в лицо вольную.
— Я сделал это потому, что ты нуждался в помощи, — сказал Аргус, глядя лишь на меня.
Мою растерянность можно было сравнить разве что с растерянностью Измы, услышавшего те же слова и едва не подавившегося воздухом.
Кое-как взяв себя в руки, я севшим голосом спросил:
— Но… почему?
Аргус выгнул бровь:
— А ты бы так не поступил?
Я сглотнул. Честнее было бы сказать, что я понятия не имею, как бы поступил в похожей ситуации, но Аргус смотрел с такой уверенностью, что я вообще оказался не в силах вымолвить хоть слово.
Позорно промолчав, я разорвал зрительный контакт и в то же мгновение почувствовал, как температура внутри кокпита будто упала на несколько градусов разом. Обхватив себя трясущимися руками, я уставился в пол. Находиться в обществе бывшего стража и его слуги вдруг стало практически невыносимо. Словно я занимал чужое место, некоего другого Риши, которого они знали, а я — нет.
Следующие два часа, занявшие путь до Боиджии, никто из нас не проронил ни слова. Напряжение, повисшее в чуть разреженном воздухе, отказывалось исчезать, будто кто нарочно прикладывал усилия, чтобы все, кто находился внутри кокпита испытывали мучительный дискомфорт.
И я говорю не только за себя.
После столь короткого и странного диалога, вынудившего Аргуса замкнуться в себе сильнее прежнего, а Изму надуться, считывать их эмоциональный фон оказалось делом практически ерундовым. Шепот Теней, лениво струящихся мимо меня, бросал красноречивые намеки на нотки настроения каждого из спутников, буквально подталкивая к тому, чтобы я начал подслушивать. Тем не менее, большого желания делать это я не испытывал. Личные мысли, сокровенные мечты и тайные желания других меня никогда не интересовали настолько, чтобы пренебречь обычной порядочностью. Но и просто отмахнуться не получалось. Назойливой мухой-песчанкой шепот этот щекотал мои уши своей настырностью. Мало-помалу он пробирался все глубже, заигрывая с восприятием…