— Возможно, — Тоби бросил короткий взгляд на купол, исчезающий за горизонтом.
— Давай ее сюда, — и он протянул руку.
Лицо его было онемевшим, бледным, словно маска. Тоби отдал ему винтовку и смотрел, как Саймон, шатаясь, приблизился к громадине, приставил дуло винтовки к одной из ее голов, и нажал на спуск. Тело твари содрогнулось, и зала, следом за грохотом выстрела огласилась протяжным стоном, а Саймон, все с тем же немым, застывшим лицом, двинулся дальше, к следующей голове. Выстрел — красные брызги мазнули Саймона по выкрашенной йодом груди, по шее, по лицу. Кажется, он даже не заметил этого. Тоби молча наблюдал, как Саймон карабкается на тело громадины, и руки, хаотично торчащие из белесой мягкой массы, подсаживают и поддерживают его. Выстрел — спазм, стенание, — и Саймон качнулся, пытаясь не потерять равновесие. Последним был другой человек с Аида. Прежде, чем приставить дуло винтовки к его виску, Саймон склонился ухом к его беззвучно шевелящимся губам — два одинаковых лица совсем рядом. Затем Саймон выпрямился, приставил дуло к виску своей точной копии. Человек с Аида закрыл глаза и улыбнулся. Прогремел выстрел, и громадный ком, содрогнувшись в последний раз, опал и расплылся.
— Где винтовка? — севшим голосом спросил Саймон, не сводя глаз с распростертой громадины.
Я смотрел на медленно удаляющийся в зеркале заднего вида купол. С самого моего появления на свет мне говорили о том, какая ответственность лежит на мне — сохранение человеческой расы. Кажется, это было единственное, что подходило в качестве смысла жизни. Так что да, пожалуй, смыслом всей моей жизни было сохранение человечества, по крайней мере, я так думал. Конечно же, и мысли об Алисе вплетались в эту канву.
Были моменты, когда я думал, сидя на Аиде, что не буду продолжать существование человечества, но эти мысли больше походили на капризы, чем на осознанное взвешенное решение. Что-то вроде детского неумелого шантажа.
— Твой хозяин мертв, — проронил я.
— Нет, Тоби. Совсем не в порядке. Но это ничего, — я взглянул на андроида.
Теперь старого смысла у меня больше не было. Я получил последнее подтверждение тому, что человечество подошло к концу. В моем существовании не было смысла — я, как и все остальные клоны с Аида, только продлевал агонию. Кем я мнил себя, выбираясь с Аида? Отважным рыцарем? Я едва сдержался от того, чтобы фыркнуть.
Единственным, ради чего мне теперь оставалось двигаться вперед, была Алиса. Я больше не мнил себя спасителем человечества, отважным рыцарем или еще какой-нибудь чепухой. С того, что у меня было, словно бы облетела шелуха, и осталось только самое ядро. Важно было не то, каким классным я буду, когда спасу ее, не то, какая глобальная миссия возложена на мои плечи. Все это оказалось пустышкой. Важна была сама Алиса. Раньше сами чувства к ней были увлекательным приключением, которое вело меня вперед, но теперь они обернулись ноющей тоской. Несмотря на это, я больше не дергался, как непоседливый щенок, считая улетающие прочь километры. Я знал, что где-то к вечеру мы уже должны добраться до Персефоны, и этого было достаточно. Если Персефоны не будет и там — я буду искать ее дальше, пока не найду. Именно это сказал мне Сеймур перед тем, как умереть. «Спаси ее».