— Где ты? Где мне тебя искать?
Она грустно улыбнулась, глядя мне в лицо.
— Ты как-то изменился…
— Пожалуйста, ответь.
— Знаешь, я, кажется, тебя люблю, — ее глаза заблестели от снова подступивших слез.
Я обхватил ее лицо ладонями.
— И я тебя люблю. Только скажи мне, где тебя искать!
Она прижалась к моей груди.
— Я знала, что ты обязательно придешь. Я знала.
Какое-то скребущее, тревожное чувство вдруг прорезалось сквозь мою эйфорию. Алиса подняла голову и снова посмотрела мне в лицо:
— Я тут, совсем рядом с тобой, в одной из капсул.
Я разомкнул объятья, уже собираясь выйти из игры, собираясь бежать сейчас же к ней настоящей, но Алиса прижалась всем телом ко мне, словно не хотела отпускать:
— Подожди!
— Что случилось?
— Помнишь, мы собирали дурацкие камни-воспоминания? — она невесело усмехнулась. — Я подобрала последний камень. Вспомнила.
Тревога сжала мне горло.
— Что? Что ты вспомнила?
Она помолчала секунду, глядя мне в глаза.
— Я умерла.
Я пинком выбил дверь капсулы и вывалился наружу, не видя ничего вокруг. Бросился к первой соседней капсуле, рывком распахнул дверь. Пусто. Следующая капсула. Пусто. Следующая. В голове, словно молот, оглушительно стучала кровь.
Тоби следовал зам ной по пятам, что-то спрашивая, окликая меня по имени, но я почти не слышал его, распахивая одну капсулу за другой. Дверь седьмой по счету капсулы была немного приоткрыта. С сердцем, колотящемся где-то в горле, я подошел к капсуле и взялся за ручку.
На бархатной подушке умного геля передо мной лежали высохшие останки в истлевшем станционном комбинезоне со споротой нашивкой. Из-за того, что я открыл дверь, подушка автоматически поднялась и кости заскользили мне в руки, комбинезон начал распадаться.
Невидящими глазами я смотрел на лежащие у меня на руках кости. Окружающий мир перестал существовать, время остановилось. Картинка в моей голове сложилась с неумолимой ясностью — все кусочки мозаики встали на свои места. Алиса была мертва. Она была уже мертва, когда я спешил к ней через серую пустошь. Она была уже мертва, когда мы встретились в игре. Она была уже мертва, когда я еще не появился на свет из прозрачного резервуара в отсеке 105 на станции Аид. Все эти клоны, все, чьи тела я нашел по дороге, и те, чьи тела я не нашел, и те, кто вернулся, потерпев поражение, — все они спешили именно к ней, к Алисе. Вот почему Сеймур сказал: «Спаси ее». Всегда, каждый раз встречаясь с ней, каждый Сеймур, Саймон, Стивен или черт знает, кто еще, неизбежно влюблялся в нее, потому, что все мы — по сути один и тот же человек. Просто разные загрузки одного и того же персонажа, обреченного выполнять невыполнимый квест. Что это — просто стечение обстоятельств, или так и должно было быть? Робот-разведчик, который веками катался по своему похожему на цветок маршруту, оказывался ровно между нашими станциями примерно раз в сто лет — тогда, когда на Аиде как раз был новый клон, достаточно молодой, достаточно сильный, достаточно безрассудный, чтобы отправиться в путешествие. Робот, передавая предварительные данные на Персефону сам становился антенной, транслирующей слепок личности Алисы, оставшийся в игре. Погибшей в капсуле много сотен лет назад. И сумасшедший старик Орфей, который все хотел найти своим детишкам новых друзей, вплетал Алису в свое повествование, и клоны, один за другим, уходили со станции, чтобы найти ее. Но все они терпели неудачу. Я был первым, кто добрался.