Туман вокруг начал пропитываться тяжелыми сумерками, а я все еще шел, спотыкаясь от усталости, по дороге. Мне нужно было какое-то укрытие, но где его найти? Сумерки становились все тяжелее и гуще.
Я шел много часов кряду, почти не давая себе отдыха. Ребра ныли от удара, который я получил при аварии, под защитный материал костюма начал проползать зябкий холодок, мышцы горели и ныли от непривычной нагрузки. Несколько раз я спотыкался и падал, и иногда мне казалось, что сил подняться у меня уже не будет. Но как-то я вставал и брел дальше.
Немного пройдя вдоль обрыва, я обнаружил, что в одном месте он становится чуть более пологим. Цепляясь за комья подмерзшей земли, каждую секунду рискуя упасть черт знает с какой высоты, я кое-как спустился с обрыва и отыскал в тумане исковерканный автомобиль. Смятый и растрескавшийся корпус обнажал покореженное нутро, из которого под ноги мне сочилась какая-то жидкость. Переднее колесо отлетело и откатилось в сторону, все вещи, которые я собрал на Аиде, рассыпались вокруг. Шансов починить грузовичок у меня не было, это было очевидно с первого взгляда. Но я не хотел в это верить: суетливо подобрал колесо, попытался приладить его на место, обнаружил, что надломилась ось, сунулся в искореженную кабину в поисках инструментов. Пластиковый контейнер раскрылся у меня в руках и инструменты посыпались со стуком на мерзлую землю.
Мир теперь стал таким серым и монотонным, что по временам мне казалось, будто я выпал за пределы карты и лечу где-то в сером пространстве вместе со своим грузовичком. Когда я вырвался из Аида, меня гнало вперед нервное напряжение, чувство свободы и невероятного простора, и, конечно, мысль, что где-то там, впереди, ждет Персефона. Но теперь, в сером утреннем свете на меня, наконец, навалилась усталость от всего, что случилось за последние сутки. Горизонт потерялся в серой дымке, которая все сгущалась, мир начал потихоньку утрачивать четкость линий. Мне стоило неимоверных усилий держать глаза открытыми, и все же я, кажется, начинал засыпать. Я медленно остановился. Очевидно, необходимо отдохнуть. Взглянув на пробег, я был так ошарашен, что сон как рукой сняло. Сто девяносто пять километров! Как же так?! Ведь я ехал все это время без остановок, целых долбаных пять часов, весь вымотался до полного изнеможения и не проехал даже двухсот километров?! Сколько же я буду тащиться до Персефоны? Сможет ли дождаться меня Алиса? Что она сказала, когда мы виделись в последний раз? «Мне конец». Я дернулся на сиденье. Меня обжег такой страх, что я больше не мог оставаться на месте. Мой грузовичок тронулся и вновь пополз по вымерзшей серой пустыне.