— Луна взошла, будь она неладна! — с досадой пробормотал Чирик, — а впереди — Логовина… Вон уже виднеется. Что ж делать?
Оборотень что-то проворчал и, схватив Демку за шиворот, ткнул в него когтистым пальцем:
Озеро по-прежнему молчало. Даже эха не было — одна лишь глубокая, древняя тишина…
— Ну чем не вояка?! — расхохотался он.
— Обойти — не обойдем, топь кругом! — вздохнул Чирик, и махнув лапкой, продолжал, — нюх-то ладно… Чертенка они могут не почуять, да и тебя, утащенного, тоже! Они нас увидеть могут… Мне-то ничего не будет — я им нужен, как собаке — пятая нога… А вот вас они бы с удовольствием схватили и, если не съели бы, так сделали своими пленниками… Если только…
— Да что там, глупости! — Чирик смущенно заулыбался, — я его нахрапом взял.
— Сторож! — хмыкнул он, — как же, как же, поверил я!
— Ну ты, Чирик, даешь! — прошептал восхищенно Демка, — так этого верзилу отделал!
— Если только я им не скажу, что вы — мои пленники! — хитро заулыбался Чирик, — я же вроде как тоже кладоохранник… Эй, зверь! — обратился он к Лютику, что-то внезапно придумав, — вылезь-ка из котла!..
— А ну положь мою дичь на место! — взвился Чирик, — а то как заряжу тебе своей палочкой-выручалочкой промеж глаз!
— Эй, малявка! Не смей мне дерзить! — рявкнул он, — я — сторож Логовины! А ты, маленький наглец, сейчас у меня схлопочешь!
Чирик шагнул вперед и встал прямо перед разъяренным оборотнем:
Оборотень уставился на него:
Напившись ароматного с кислинкой земляничного чаю и доев вчерашнюю ковригу, друзья затушили костер. В котелочек, еще хранивший аромат земляники, бросили клок мха, и Лютик привольно там устроился. Чирик легко подхватил котелок с мышонком, Демка — удобную палку-посох и, бросив последний взгляд на гостеприимную полянку, друзья вошли в темнеющий, уже ночной лес…
— Надо было, вот и приперся! — передразнил он, — не видишь что ль?! Я — черт! А коли черту что надобно, он сам возьмет — у тебя не спросит.
Над головами путешественников нависло молочное небо, солнце скрылось, будто и не было его вовсе. Пред ними величаво простиралась укрытая вечным туманом спящая гладь. И тишина — тяжелая, зловещая, не нарушаемая даже редкой перекличкой птиц или шорохом ветра…
— Ну, оборотней, — пояснил Чирик, — это я их так зову. Они внешне ну вовсе как ты… Как люди, то бишь. Но по ночам, только луна из-за тучек выглянет, они превращаются в лютых, голоднющих волков! Нам только их не хватало…
Демка с Лютиком тоже тихонько засмеялись, но Чирик их остановил: