— Тебя это не остановит?
— Ты что задумала? — сердце Даррета стучало так сильно, словно былось прямо в моей спине.
— Всё! Например, — Дэнли кивнул на стол, — вижу, что происходило тут совсем недавно.
— Придётся убирать всё колюще режущее и переезжать на первый этаж.
— Я, правда, не помню, — отняла его ладони от лица и ласкового заглянула в родные и любимые голубые глаза.
У них тоже был свой ясновидец. Иначе не стали бы так рисковать. Просчитали, что я спасу ребёнка и себя.
— Спасибо.
— Ты убил Муна и того второго парня?
— Сай… — его руки потянулись к моему лицу и долго изучали. Затем он накрыл ладонями глаза. — Подумай, милая. Зачем ты взяла нож тогда?
— Ты сам специально притащил меня в Тимернику…
Интересно.
— Это не самоуверенность. Это знание! — поправил Дэнли. — Я всё знаю, ты сама частенько любишь это повторять.
— Ничего…
Снова виноватая улыбка.
— Ты ещё вернёшься, Дэнли?
— Я действую исключительно в твоих интересах, пора бы усвоить, — мягко ответил Дэнли.
— Вы уже будете далеко отсюда. Если бы он увидел эту телеграмму сегодня, увы, ты не смогла бы всё объяснить, а безумие Хиза, нам сейчас ни к чему. Пусть будет хладнокровен и спокоен до конца.
Прости, любимый. Прости. Прости. Прости.
Мужчина покусывал губу, раздумывая над ответом, затем вновь поднял на меня бесцветные серые глаза и ответил:
— Знаешь, как говорят? Любопытство убило кошку, — погрозил пальцем мужчина.
В кулаке всё ещё были зажаты остатки телеграммы из Лос-Винтаго. Лгу тебе не каждом шагу и путаю.
Телеграмма.
Сложно вскрыть такой конверт, чтобы это осталось незамеченным. Повернулась к окну чтобы просветить и подсмотреть, что внутри, и едва не вскрикнула в голос.
— Даррет ждал этого письма, что помешает сделать ему второй запрос?
— Я много чего обещал, ты много чего обещала. К чёрту слова, главное поступки.
Темнота. Боюсь темноты слишком сильно. Знаю ответ на твой вопрос, знаю причину. Но не смогу тебе ответить. Прости, Даррет! Тогда придётся признаться в моей страшной слабости, из-за которой я всё испортила и разрушила. Пусть лучше ты вспомнишь сам.
На какой-то миг я ослепла. В ушах раздавался болезненный звон, а в голове мелькали хаотичные картинки. Аэр транслировал мне весь ужас, который творился вокруг: как потолок в комнате обвалился, и тяжелые балки упали прямо на Даррета.
Боль маленького псионика сплеталась с моей. Он страдал… Я страдала, и этому не было конца.
Осторожно убрала обрывки в карман.