— Ремня? — задумался Костин.
— Не помню, — задумалась Алекса, — то падение, как в тумане. Каждый день пыталась вспомнить, но не получилось.
— Постой…. Почему ты пригласил именно меня?
— Ох, где мои почтения, — вздохнул он. — Меня зовут Шарль Саман, я прибыл сюда, чтобы сообщить страшную весть, которая повергла все королевство. Его величество сегодня умер.
— Это напомнит тебе обо мне, когда ты забудешь наши беседы. Будь осторожна…
— Мы все узнаем… — прошептала она.
— Это он про меня, — вздохнула Алекса.
— Дар? — стиснула зубы Алекса.
— Простите, господин, — промямлил Костин, — я просто испугался. Графиня Холл сказала, чтобы мы нечего не делали без доказательств. Я лишь хотел защитить свою семью.
— Госпожа, — поклонился Ганн, — я могу поговорить с графиней Холл?
— Да, господин, — ответил он. — Вы хотите перетащить тело в сарай?
— Идем! — решительно приказал Ганн, хватив её за руку.
— Ты подлец, Ганн, — опустила голову Алекса. — Я назвала тебя своим другом, а ты меня постоянно обманывал. Подлый предатель.
— Стой! — одернула она руку. — Я не могу пойти дальше, отец запретил.
— Хватит! — снова вмешалась Алекса. — Костин не видел, кто меня вытолкнул из окна. Этим человеком мог быть любой.
— Мара, присмотрите за детьми, пока мы с твоим мужем займемся телом. А вы двое… — отец бросил зоркий взгляд на мальчика, отчего тот даже вздрогнул. — Сидите тут! Если еще раз покинете дом без позволения, кто-то точно получит ремня.
— Вы мне угрожаете? — оскорбилась Алекса.
— Алекса, идем со мной, — сказал на языке империи Ганн.
— Я не понимаю… — задумался отец. — Нет, конечно, мой брат изменился. Он исхудал, оброс волосами, но лицо я сразу узнал и говорил он свободно. Мы с ним провели несколько ночей в кабинете, вспоминая детские похождения. Ерунда какая-то. Может быть, он просто… бред.
— Нет! — резко вмешалась Алекса. — Это исключено. Отец, вы сами понимаете, что за этим стоят непростые люди. Убили няню и хирурга короля, чтобы избавиться от свидетелей.
Алекса загорелась желанием и сразу же закивала. Она обошла стол, чтобы потрогать рукав. Очень нежная ткань была напитана легкой прохладой промерзлого утра. Такого тонкого материала Алекса не могла вообразить.
Маленькая графиня пожалела своего отца всем сердцем. Задумчивое лицо выдавало всю усталость. Граф был подавлен, сломлен, потерян. Его можно понять, поэтому Алекса подошла к нему и обняла.
— Вот как… — улыбнулся Ганн. — Я уеду утром, если ты захочешь поехать со мной, ступай по этой дороге до трактира. Я буду ждать тебя там до вечера. Идти недалеко, сможешь добраться за час.