Ещё чуть и мы были рядом со школой. Обгорелые обломки, уже кое-где занесенные пылью, на которой тонко колыхались почти невесомые растения. А где-то, сквозь щели, прорастал густой бурьян или высилось тонкое, изогнутое деревце.
— Ты чуешь? — тихо спросил Владик, подходя.
— Да.
— Он там! — подняла руку Лиза. Она даже закрыла глаза и отвернулась, чтобы точно понять направление. И не зрение вело её.
— Попробуем через подвал? — крякнул Константин.
Других возможных ходов всё равно не было. Но вспомнив, что тут когда-то остались люди… Было страшно сделать первый шаг к старому входу.
Но всё оказалось ещё сложнее — дверь привалило блоками. Мужчины долго кряхтели, пытаясь сдвинуть хоть на немного каменную балку, но та не поддавалась. Но под балкой оставался проход и может быть…
— Подождите, — попросила я. И, передав руку Лизы, Косте, встала на колени и поползла под балку. Потом пришлось лечь на живот — тело сразу стало замерзать от холодной осенней земли, заломило больные суставы, локти, прижатые к земле, стали затекать синяками и ссаживаться о камни. Но я проползла. И стало ясно, что неслучайно нас сегодня позвал сюда всех один и тот же сон. Дверь прогнила настолько, что едва ударив по ней камнем, я сразу пробила дыру. Ещё раз, ещё.
— Варя, что там?
— Идите сюда!
Спустя ещё несколько минут мы все были на лестнице в подвале. Я и Лиза не подготовилась, а вот мужчины подошли к нашей последней экспедиции основательно. У каждого оказался фонарик. И под тёплые подбодряющие пятна света на стенах и полах мы двинулись вперёд.
Подвал школы ещё в далёкие времена холодной войны собирались использовать как бункер от бомбардировки, потому он почти везде сохранился. Лишь изредка приходилось перелезать через завалы. От стылых камней ломило суставы, от холодного сырого воздуха затекала носоглотка, сердце от перегрузки готово было выпрыгнуть из груди. Но мы продолжали идти. Уже давно Лиза держалась за мои плечи, а я сама — за стены. Потому что идти с каждым шагом становилось всё тяжелее. Немощь заставляла тело дрожать, а ноги подкашиваться от усилий. И все понимали, что либо мы дойдём, либо останемся лежать на полдороге. И, казалось бы, осознавали, что всё равно уже ничего не изменишь, но продолжали идти. Четыре последних педагога брошенной изувеченной школы. Когда-то по разным причинам не оказавшиеся в ней в её день гибели, не разделившие участь коллег, но теперь возвращающихся, чтобы… умереть?
Лиза всхлипнула и судорожно вцепилась в мои плечи, но через мгновение её руки расслабились, и она свалилась у меня за спиной на камни.