Федор Иванович оказался человеком словоохотливым, да к тому же часто отклонялся в сторону, то начиная вспоминать о встречах с легендарным яхтсменом Иваном Матвеевым, то передавая слова отца о том, как его чуть не зачислили во «враги народа» после заграничного плавания яхт «Ударник» и «Пионер» в 1935 году. Поэтому историю про телегу и яхту я изложу своими словами.
* * *
В тот год поздняя осень и начало зимы в Санкт-Петербурге были отмечены вспышкой дифтерита. Инфекция подличала как могла, легко пробираясь по промозглым улицам. Жертвами ее оказывались в основном дети. Было несколько летальных случаев.
Заболел и Саша Гейнц восьми лет от роду, единственный сын Владимира Александровича Гейнца, преподавателя реального училища. Пленок в горле мальчика становилось все больше, лекарства не помогали, он хрипел и метался в горячке, лишь ненадолго, обессилев, засыпая. Доктор разводил руками и предлагал поместить больного в инфекционное отделение больницы, на что родители Саши отвечали категорическим отказом, ибо им было известно, что из этого отделения живым мало кто выходит.
Не в силах облегчить страдания сына, видя, как тот угасает, Владимир Александрович пытался сделать для него хоть что-то приятное. Вероятнее всего, напоследок… В день именин Саши, почти совпадавших с праздником Рождества, он подарил ему игрушечный парусник и открытку с самыми теплыми пожеланиями… и кляксами, это жена, читая, не удержала слез.
Владимир Александрович надеялся, что священномученик Александр, епископ Иерусалимский, в честь которого строго по святкам назвал сына, вымолит у Господа спасение невинного отрока. Но мальчику становилось все хуже.
Вечерами отец сидел у постели ребенка и говорил, говорил, заливая потоком слов свое отчаяние. И обещал, что летом они снова выйдут на яхте в Финский залив… «Ты помнишь, как тебе понравилось? Как ботинки промочил? Как ничего не боялся?» – и разбрасывал веером карты Балтийского моря.
Мальчик трогал прозрачными пальчиками парус игрушечной лодки и снова начинал хрипеть. Он не говорил, почти шептал и как-то утром сказал тихо, что маме не нужно плакать, ему уже не больно, и он об одном жалеет, что больше не увидит их лодку, она такая красивая, но главное, вы не плачьте, не надо, а я не боюсь…
В тот день к ним заглянул Федор Никифоров, инженер с Путиловского завода, статный, в лихо заломленной фуражке. Он был давним другом Владимира Александровича, и даже больше, чем другом, они были совладельцами яхты «Ласточка». Только так, будучи людьми стесненными в средствах, несколько лет назад они смогли приобщиться к парусному спорту, страстными поклонниками которого являлись.