А затем уже можно было засесть за домашнюю работу. Например, переписать реферат по тому же самому Травоведению, в котором я допустила несколько ошибок из-за этих самых различий.
Но притормозила, потому что мне неожиданно показалось, будто бы в гомоне голосов адептов, толпящихся возле Доски Объявлений, читавших новое, несомненно, нисколько не позитивное послание Даррена Берга, прозвучало мое имя.
Сперва я подумала, что мне показалось. Но затем услышала его еще раз.
Еще и еще… "Лиз… Лиз Крофорт… Нубрийка…", — раздавалось над толпой встревоженных адептов.
И я остановилась, размышляя, что бы это могло означать.
Конечно, если бы меня выставили из Академии Грейриджа, это был бы крайне, крайне интересный поворот! Правда, отчислять пока что было не за что. Училась я на "отлично", не считая некоторых вопросов по Травоведению, да и Некромантия немного прихрамывала. К тому же, плохо себя вести не получалось — меня сторонились, а набрасываться на однокурсников с целью их покусать я пока еще не начала…
И снова мое имя, теперь прозвучавшее куда более отчетливее.
Мне начало казаться, что оно витало в воздухе, наполненное шепотком пересуд, недоуменными возгласами и приглушенными смешками.
Поэтому возвращение в комнату мне пришлось отложить. Вместо этого я двинулась к Доске, заметив возле самой стены коричневые мантии моих однокурсников.
Довольно много — судя по всему, там собрались чуть ли не все пятнадцать человек из группы, покинувшие кабинет магистра Кьела куда раньше моего. Это показалось мне не слишком-то добрым знаком — выходило, объявление напрямую касалось выпускного курса.
Наверное, кого-то из них — из нас! — снова отчислили. Но тогда я-то причем?!
Неожиданно ближайшие ко мне адепты в светло-серых мантиях расступились. Вернее, первокурсников разметало в разные стороны крепкой рукой, и из куча мала вывалился мой одногруппник. Был он высок, статен и демонически красив — конечно, если кому-то нравятся здоровенные, на голову выше моего среднего роста, блондины с льняного цвета волосами, румянцем на щеках и непослушной челкой, спадающей на синие, как небо, глаза.
Кстати, учился этот тип вполне даже неплохо, и, кажется, до моего появления считался одним из лучших на курсе. К тому же, Нельс Хансен слыл первым сердцеедом Академии. Из-за него даже пыталась отравиться пара девиц с факультета Целителей. Но так и не отравились — и это их целительницы!.. Спасли, после чего те чуть ли не в тот же самый день вернулись к учебе, в который раз подтвердив мои подозрения относительно низкого уровня образования в Талии.