охотника-убийцы, лев не сможет разобраться в сенсорике Ханивора, не сможет эффективно
использовать все его конечности. Поэтому мы вживляем зверям био-процессоры, а не мозги.
Но процессоры все еще на дают того, что нам надо. Для этих программ бой не может быть
чем-то большим, чем сложная серия проблем, трехмерная игра в шахматы. Атакующий удар
делится на сегменты для анализа и подготовки соответствующих ответных действий. К этому
времени любой полу-соображающий противник уже разорвет тебя в клочья. Никакая
программа не создает чувство неотложности, помноженного на инстинкт, активированный
паникой. Полнейшее варварство, если хотите. Люди как никто другой подходят для такого
рода ситуаций. Поэтому мы и используем технологию сближения. Зверь становится
физическим продлением человеческого разума, нашей темной стороной, во всем ее нагом
ужасе. Вот она, основная привлекательность, которой фанаты пришли сегодня поклоняться, Дикко, полноценный звериный инстинкт. Без наших марионеточных бестий мы, бойцы, дрались бы на ринге сами. Мы бы убивали друг друга, без вариантов!
-- И что же, ты, получается, самая дикая из всех?, -- спросил Дикко. Он обвел взглядом
команду, всматриваясь в их каменные лица, ища подтверждения.
-- В данный момент - да, - сказала я и впервые добавила яда в голос. Я увидела, как
девчонка немного напряглась, ее зрачки расширились, полны заинтересованности.
-- Около года назад меня схватила районная банда. Никакой на то причины не было, просто я
оказалась не в том месте не в то время. Знаешь, что они делают с девушками, Дикко?, -- я
чеканила слова, не спуская с него глаз. Его маска начинала давать трещину, стали вылезать
просветы человеческих эмоций.
-- Вижу, всё ты знаешь. Групповухи были не такими уж и ужасными, всего-то пару дней они
со мной забавлялись. Но после этого они решили хорошенько покромсать меня своими
ножичками. Есть у них желание поставить жертве клеймо, чтобы все видели насколько они
круты и жестоки. Вот почему, когда “Городские Горгоны” пошлют на ринг своего
Турбораптора, я разорву этого ублюдка в клочья настолько мелкие, что от него останется
только кровавый туман. Я это сделаю не из-за денег, не для статуса, а только потому, что в
действительности я режу этого говно-мужика Саймона.
Я делаю шаг в сторону Дикко, угрожающе поднимаю руку:
-- И ни ты, ни кто другой не сможет меня остановить. Ты понял это, говнюк?
Одно из щупалец Ханивора начинает медленно разворачиваться, еле заметное движение в
мутной воде цистерны. Дикко периферийным зрением ловит возбуждение зверя, выдает