Сначала они не могли заснуть, потом проснуться. И выводили себя из этого состояния с помощью не менее сильных взбадривающих препаратов. Это пагубно влияло на память, на мозговую деятельность. Нарастали склеротические явления. А ведь именно блестящая память — самое важное качество всех крупных политиков.
Поэтому, Черненко в какой-то момент подумал, что Брежнев готовит его в преемники.
Ситуация изменилась, когда 25 января 1982 года умер Михаил Андреевич Суслов, который работал секретарем ЦК тридцать пять лет. Пока Суслов сидел на Старой площади, мне не было хода наверх. Суслов меня откровенно сторонился. Не любили главного чекиста и другие члены Политбюро, кроме, пожалуй, министра обороны Дмитрия Федоровича Устинова. Погубить чью-то карьеру председатель КГБ мог запросто. Помочь — нет. А теперь освободился кабинет номер два на пятом этаже в первом подъезде основного здания ЦК КПСС. Все гадали, кто его займет. Брежнев неожиданно для многих выбрал меня.
Помощник генерального секретаря Александров-Агентов вспоминал, как через день-два после внезапного заболевания Суслова Леонид Ильич отвел его в дальний угол приемной в ЦК и, понизив голос, сказал:
— Мне звонил Чазов. Суслов скоро умрет. Я думаю на его место перевести в ЦК Андропова. Ведь, правда, же, Юрка сильнее Черненко — эрудированный, творчески мыслящий человек?
Интересно, почему Брежнев отвел помощника в угол? Не хотел, чтобы разговор слышали чужие люди? Предполагал, что и его прослушивают? Кто? …Это делал Черненко, в его кабинете находилась аппаратура, с помощью которой можно прослушивать разговоры самых высоких чиновников на Старой площади, в том числе и располагавшихся на пятом этаже основного здания ЦК!
Когда академик Чазов сообщил Брежневу о смерти Михаила Андреевича, генеральный секретарь спокойно сказал:
— Замена ему есть. Лучше Юрия нет никого!
Но Брежнев почему-то медлил с окончательным решением! Я переживал, думая, что это интриги Черненко. Академик Чазов даже поинтересовался у меня, отчего задержка с переходом на Старую площадь?
— А Вы что думаете, меня с радостью ждут в ЦК? — огорченно ответил ему я, — Кириленко мне однажды сказал, если ты придешь в ЦК, то глядишь, всех нас и разгонишь.
Андрей Павлович оказался прав: я, когда стал генеральным секретарем, помня о старых обидах, первым отправил на пенсию Кириленко, к тому времени тяжелобольного человека.
Предложение перейти на Старую площадь вызвало у меня смешанную реакцию. Я уже привык к КГБ, боялся лишиться реальной власти, потому что должности второго секретаря ЦК в партии официально не было. А Брежнев не уточнил, каким будет объем моих полномочий, хочет ли он, чтобы я заменил Суслова, или же ему нужен просто еще один секретарь ЦК.