В это время поезд подошел к станции, до которой ехал Тайлер. Незнакомец покинул вагон вместе с ним, и остановился на перроне, чтобы попрощаться с попутчиком.
— Полковник, я забыл спросить Вас, где Вы служите и какая у вас должность? — поинтересовался незнакомец.
— Я служу в Лос-Аламосе и командую там военным гарнизоном, — ответил офицер.
Остолбеневший и побагровевший от ужаса незнакомец пролепетал:
— Я надеюсь, что Вы забудете все, о чем я вам рассказал. По совести говоря, я ничего не знаю, что происходит на Холме. Я просто повторил то, что слышал.
Этот случай Гровс вспомнил, когда планировал время прибытия специального кортежа с трофейными бомбами и танковым сопровождением из порта Хьюстона в Лос-Аламос. Несмотря на мероприятия, проведенные когда-то полицией Санта-Фе, о которых рассказывал незнакомец коменданту Тейлеру и сникший после этого интерес местных жителей к Холму, генерал решил не создавать прецедент для очередных слухов. Время прибытия к объездной дороге Санта-Фе он рассчитал так, чтобы миновать его в темное время суток. Но непредвиденная поломка одного из тягачей внесла свои изменения в график движения кортежа с потерей шести часов. Поэтому миновав Альбукерке по объездной дороге ночью, генерал дал команду изменить маршрут движения и повернуть влево от Берналильо по дороге на Каунселор, чтобы заехать в Лос-Аламос с противоположной стороны через национальный парк Банделир. На развилке он приказал командиру танкистов возвращаться и после короткого перекура, кортеж без сопровождения двинулся в сторону Лос-Аламоса.
Ближе к вечеру показались склоны плоскогорья, поросшие лесом и отвесные скалы оранжевого туфа с многочисленными пещерами, похожими на дырки в срезе сыра. Скальная порода — туф, легко поддается обработке, в этих пещерах и вырубленных прямо в скале домах когда-то жили племена индейцев. Многолетняя эрозия делала стены хрупкими и легко разрушающимися и постепенно вожди уводили племена в лесные районы на другие места обитания. Они поняли это так, что разозлили злых духов, которые разрушают жилища индейцев. Лучи заходящего солнца делали эти отвесные скалы причудливыми, похожими на декорации в театре. Но как только солнце садилось и начинало темнеть, вид отвесных скал и лежащий у их подножия каньон начинал казаться зловещим.
Отдельно стоящие от отвесного плоскогорья скалы, источенные эрозией напоминали страшных уродов с дырами-глазами, сквозь которые исходили лучи заката. Чудилось, что эти монстры излучают глазами свет и грозно смотрят на тех, кто приближается по дороге к плоскогорью. Вскоре кортеж начал подъем из каньона, неожиданно усилился ветер, и его завывания в многочисленных пещерах создавали какой-то таинственный звук, от которого кожа покрывалась мурашками. Он походил на органный звук низкой частоты, переходящий временами в свист.